— Так точно, товарищ подполковник, — громко выпалил я.
— Ладно, пойду разговаривать. Через три минуты он в кабине, — сказал он Швабрину, уходя на КДП.
Текущие метеоусловия по докладу крайних экипажей на посадке — нижний края облачности 400-450 м, в дожде при видимости 3-4 км. По документам, командованию полка надо доложить, что сегодняшний план по самостоятельным вылетам курсантов не выполнен, так как реальная погода не соответствовала. Но это же армия. Здесь главное соблюсти и выполнить план.
Перед посадкой в кабину, Швабрин предложил мне папиросу, но я отказался. Дал же себе обещание, что никогда не курил и начинать не стоит.
— Это вылетная пачка, Федорович, — сказал я, заметив, что упаковка папирос «Казбек» подписана кем-то из курсантов.
— Моя пачка. Это с моего первого самостоятельного, — показал он мне надпись «Курсант Швабрин, 5.09.1973, самолёт Л-29, аэрд. Белогорск», — Теперь перед каждым самостоятельным вылетом выкуриваю по одной. Тебе первому предложил, между прочим. Другим не предлагал.
— Это приятно слышать.
— Сейчас там договорятся, а пока слушай крайние наставления.
И снова инструктаж. Только теперь он выглядит более серьёзным, по сравнению с брифингами перед уборкой территории.
— В облака войдёшь, не пугайся и по сторонам не смотреть. Сразу по приборам лети. Как будешь внимание распределять?
— Авиагоризонт — вариометр — авиагоризонт — высота — авиагоризонт — скорость — авиагоризонт. Ну, и далее по кругу.
— Всё верно. Чтобы не происходило — верь авиагоризонту. Эта штука не подведёт! За борт не смотри, ничего интересного там нет. Сплошная серая вата одна.
— Согласен. Вата она и в Африке вата, — усмехнулся я, но небольшое волнение появилось.
И правда, сейчас мне предстоит лететь в сложных метеоусловиях, в дождь.
— На предпосадочной прямой уделяй внимание скорости. Главное держи стрелку КУР — ноль. Сейчас, я думаю, тебе ещё и прожектор в торце полосы поставят. Его ещё раньше увидишь, чем торец ВПП.
— Вы мне сейчас напоминаете Нестерова.
— Николаич ещё на моём самостоятельном выкурил кучу папирос «Примы»...
— Он у вас инструктором был? — удивился я.
— Да. Отношения не очень у нас с ним тогда сложились, но именно он меня научил летать.
— Ну, характер у вас и правда скверный.