— Так, молодёжь, сразу говорю, что нужно быть аккуратнее, — инструктировал нас Ткачев. — Понятно, что у вашего полка задета честь, но бой учебный.
— Работаем на одном канале. Аккуратно, лоб в лоб не летим друг другу, — улыбался его ведомый.
Самоуверенность так и прёт из них.
— Это понятно. Тем более что с вашим прицелом нет смысла вступать в ближний бой, — сказал я, пытаясь немного задеть своих завтрашних оппонентов. — С таким самолётом можно и не уметь закладывать виражи и боевые развороты, верно, Марк?
Я повернулся к Барсову и подмигнул, чтобы тот занял мою линию повествования.
— Вот-вот, мужики. Вы у себя в Липецке и высший пилотаж-то не крутите теперь, верно? Навыков и ума много не надо, чтоб подойти на несколько десятков километров, кнопочку нажать и пустить ракету…
Ох, и разошёлся Марик! Ткачев уже начал краснеть оттого, что его пытаются выставить неучем в ближних манёвренных боях.
— Мне кажется, что вы уже разучились… — продолжал Барсов не сдерживать свой словесный понос, но ведомому Ткачева это надоело.
— Так, успокоился, мальчик! — пригрозил он ему. — Хотите ближний бой, тогда завтра и покрутимся на виражах. Пакетики только захватите, чтоб было куда рыгать.
Парень хлопнул ладонью по столу, собрал вещи и вышел из кабинета. На нашу небольшую перепалку никто внимания не обратил, а вот Ткачев решил сказать своё последнее слово.
— Саня — парень горячий, но очень способный. Отец у него был испытателем, но погиб лет десять назад. Он всё хочет по его стопам пойти, — сказал майор, обворачивая ремнём наколенный планшет.
— Сейчас трудно туда пробиться? — спросил Марк. — Он же из династии получается. Должны из уважения к памяти отца взять как минимум.
— Он и так бы поступил без проблем. Саша грамотный. А вот командование наше не отпускает. Мол, народу нет, служить некому и всё в подобном ключе. Пишут отписки наверх, и ребята остаются в полку, — сказал Ткачев.
— А требования вообще, какие сейчас? — спросил я, и Ткачев слабо улыбнулся.
— Иллюзии питаешь? Ладно, мечтать не вредно. Вредно не мечтать, — выдохнул майор. — Второй лётный класс минимум, но лучше первый. Налёт не менее 800 часов. Это для нас, истребителей. Ну и не менее четырёх лет непрерывной работы.
Можно сказать, что ни одному из критериев я пока не соответствую.
— Да и два реактивных типа воздушного судна. У вас, как я понял, с этим в полку напряжено, — сказал Ткачёв.
— Училищные не в счёт? — спросил я.
— Неа. Когда вам МиГ-29 поставят, тогда и будет возможность у вас второй тип освоить, — похлопал меня по плечу майор. — Давайте условия разберём на завтра.
Пока разбирали завтрашний полёт, время пришло выдвигаться на ужин. На пути в столовую и во время приёма пищи Марк неустанно озвучивал свои теории и разрабатывал тактику.
ebooksa