Полный газ

22
18
20
22
24
26
28
30

Минди и Мириам вцепились друг в дружку, в ужасе глядя на озеро. Бен вытаращил глаза и склонил голову набок, прислушиваясь.

Где-то вдали послышался голос Джоэла. Гейл показалось – впрочем, она не была уверена, – что он вскрикнул: «Гейл, гляди!» Позже ей иногда чудилось, что он кричал: «Господи!»

Туман искажал звуки не меньше, чем образы. Поэтому, когда до них донесся звучный всплеск, трудно было сообразить, с какой стороны он слышен. Как будто в озеро с огромной высоты плюхнулась ванна. Или машина. Оглушающий плеск.

– Да что же это?! – снова закричала Хезер, схватившись за живот, словно от резкой боли.

Гейл кинулась обратно. Спрыгнула с пристани на берег, упала на колени… Берега не было. Его скрыли волны, которые набегали одна за другой, заливая гальку и песок, бились о насыпь, будто родились в океане, а вовсе не в озере. Гейл вспомнила, как по дороге домой они с Хезер шагали тут бок о бок, даже не замочив ног.

Она рванулась сквозь бурлящую пену, выкрикивая имя Джоэла, чувствуя, что, несмотря на все усилия, бежит слишком медленно. И все же едва не проскочила мимо места, где лежал динозавр. Теперь, когда он исчез, и вода плескалась о ее босые ноги, а туман так и не рассеялся, трудно было отличить один кусок берега от другого.

Гейл заметила альбом Хезер – раскинув промокшие страницы, он подпрыгивал на гребнях волн. Рядом, полная ледяной зеленой воды, болталась кроссовка Джоэла. Девочка машинально выловила ее, чтобы отдать хозяину, вылила воду, прижала к груди.

Гейл не хватало воздуха, кололо в боку. Каждый раз, когда рваные бушующие волны откатывались назад, на берегу мелькал гигантский след, будто трактор пробороздил мокрый песок и утянул тело в озеро – домой.

– Джоэл!

Ее крик несся то в сторону воды, то в сторону насыпи, деревьев, его дома.

– Джоэл!

Гейл металась по кругу, не переставая кричать. Специально не смотрела в озеро, но оно так и притягивало взгляд. Сорвала голос и снова ударилась в слезы.

– Гейл! – дрожащим от ужаса голосом звала ее Хезер. – Домой! Немедленно!

– Гейл! – присоединилась к сестре мать.

– Джоэл! – не унималась Гейл, ощущая всю нелепость ситуации: каждый изо всех сил пытался докричаться до кого-то еще.

Откуда-то донесся все тот же рев – тоскующий и уже далекий.

– Отпусти его, – прошептала Гейл. – Не забирай, ну пожалуйста!

В тумане к ней подбежала Хезер – по насыпи, не по песку, где все еще, один за другим, бились холодные, грузные валы. Рядом возникла побледневшая мама.

– Детка, – позвала она встревоженным голосом. – Поднимайся к нам. Иди к маме.

Гейл не обратила на них внимания. Что-то выплыло из воды прямо к ее ногам. Альбом для рисования, открытый на развороте с зеленым пони. Зеленым, как рождественская елка. С красными копытцами и радугой на боку. Гейл никак не могла понять, почему Хезер рисует таких нелошадиных лошадей. Они напоминали двойное отрицание или динозавра – возможности, которые, едва родившись, губят сами себя[4].