Группа немцев воспользовалась «Пантерой» как прикрытием, устроилась, прячась за броней.
– Что там у тебя? – осведомился Репнин. – Мина?
– Чего? – не понял Тимофеев. – А-а! Да какая мина… Фугас использовали, обвязали гранатами, а три чеки – одной веревочкой. И за люк. Гранаты немецкие, рванут на счет «шесть»…
– Понятно.
Несколько фашистов решили, что они умнее всех, и полезли в «Пантеру». Похоже, решили воспользоваться танковым орудием.
– Придурки, – буркнул Тимофеев. – У нас снаряды вышли.
– Лишь бы фугас не «вышел», – сказал Репнин.
По всей видимости, кто-то из немцев, забравшихся в танк, разглядел фугас с «обвязкой». Послышался глухой крик, и немец, с искаженным от ужаса лицом, высунулся в верхний люк.
Лишь только Полянский приготовился снять его из автомата, как рвануло взрывное устройство. Верхнюю половину туловища фрица вынесло вверх, как ядро из пушки.
Взрыв был силен, но на то, чтобы подбросить башню в воздух, его не хватило – башня шевельнулась, выпуская огонь из-под себя, и, перетянутая орудием, свалилась на землю, придавливая тех, кто прятался за корпусом.
– Илья! – подозвал Репнин. – Ленька! Берите по пять человек, забирайте все гранаты. Атакуйте немцев справа и слева, из рощ! А мы их тут приветим.
– Есть!
– Давайте…
Две группы штрафников скрылись в редком лесу, и вскоре затарахтели «шмайссеры».
Несколько немцев, пригибаясь, бросились через лужайку, но пулеметчики не дремали – срезали шустриков.
– Володя, – сказал Репнин, – видишь сломанное дерево?
– Где горелая береза? – уточнил Каландадзе.
– Во-во! Дай-ка очередью левее этого «огарка»!
Каландадзе дал. Пара немцев выпала из подлеска, суясь касками в землю. Готовы.
В этот момент захлопали гранаты. Застрочил немецкий пулемет и заткнулся. И тишина…