Финча царапнуло то, как она произнесла это слово. Как будто «дом» – это было совершенно конкретное место, и она знала, где его искать.
– А где твой дом?
– Так я тебе все и рассказала с одного стакана. – Она улыбнулась, хотя, кажется, и не шутила. – Я пришла тебя самого расспросить о том, в какие делишки ты ввязался. А это… – Она прищурилась. – Что это, лиса? Не против, если я взгляну?
Финч убрал руки: мол, смотри на здоровье.
– Сказочная работа, да?
Он неохотно кивнул. Такое выражение он слышал впервые.
– Я так и думала. – Она подняла игрушку, осмотрела со всех сторон, а потом резко дернула за средний хвост.
Когда она поставила лисичку в центр стола, та зажужжала и затряслась. Она преображалась на глазах: хвосты вытянулись, превращаясь в две руки и пару сложенных вместе ног, глаза, как ни странно, оказались грудью, а над ней выросла новая голова, и вся фигурка вытянулась, напоминая уже не яблоко, а песочные часы.
Теперь это была металлическая женщина с плутоватым лисьим лицом.
Финч поднял ее и поднес к уху, чтобы проверить, слышен ли еще гул.
– Как ты догадалась, что она умеет превращаться?
– Гораздо интереснее, что она еще умеет делать. – Девушка щелкнула по фигурке ногтем. – А еще что-нибудь в этом роде у тебя есть?
Финч мысленно перебрал содержимое своего тайника под кроватью: стеклянная роза, рыбья чешуя и прочее.
– Может, и есть. А кто интересуется?
Девушка протянула руку:
– Иоланта. Рада знакомству.
Он пожал руку, разглядывая девушку: ледяного цвета волосы, придающие ей своеобразную привлекательность, неглубокие впадины ключиц, неземные черты лица. Похоже, ее дом где-то еще дальше, чем Нью-Йорк.
– Эллери, – сказал он. – Финч.
– Так вот, Эллери, правда в том, что я не хочу умирать здесь. И, думаю, мы с тобой могли бы помочь друг другу, если… – она указала на металлическую фигурку, – если у тебя есть еще какие-нибудь ценные вещицы сказочной работы.
– Никто не хочет здесь умирать. Все пытаются выбраться. А лиса-то тут при чем?