Золотая цепь

– Я чувствую себя прекрасно, – упрямо ответила Корделия. – Прекрасно.

– Это было потрясающе, когда ты бросилась на демона, просто великолепно, – воскликнул Кристофер. – Я уж было подумал, что ты его сейчас прикончишь… ну, то есть, пока ты не свалилась в реку.

Корделия почувствовала, как плечо Мэтью дрогнуло от беззвучного смеха.

– Да, – пробормотала она. – Я тоже так думала, но, увы, ошиблась.

– А что все-таки произошло потом? – поинтересовался Томас. – Как Люси сумела вытащить тебя из воды?

Корделия вздрогнула и сосредоточенно наморщила лоб.

– Этого я не знаю, – медленно произнесла она. – Я ничего не могу понять. Я слышала, как Люси кричала, звала меня по имени, а потом я потеряла сознание и очнулась уже на берегу.

– Может быть, это сама река вынесла тебя на берег, – рассуждал Кристофер. – В Темзе существуют довольно сильные течения.

Мэтью с каким-то странным выражением лица взглянул на Корделию.

– Когда мы были на мосту, и Джеймс сражался с мандихором, мне показалось, что демон заговорил с ним. Ты не слышала, что он сказал?

Корделия молчала. «Пойдем со мной, дитя демонов, туда, где тебя ждет почет. Ты видишь тот же мир, что и я. Ты видишь этот мир таким, каков он в реальности. Я знаю, кто твоя мать, кто твой дед. Пойдем со мной».

– Нет, – негромко ответила она. – Я слышала только какое-то рычание. Но не разобрала слов.

В этот момент кэб остановился около кенсингтонского дома Корделии. Белые оштукатуренные стены заливал тусклый лунный свет. На мирной, тихой площади не было ни души, лишь легкий ветерок шуршал листьями платанов.

Корделия не помнила точно, как это получилось, но Томас и Кристофер остались ждать в экипаже, а Мэтью отправился провожать ее до парадной двери. Они прошли мимо черной с золотом садовой ограды.

– Твоя матушка сильно рассердится? – спросил Мэтью.

– Ты когда-нибудь слышал о китайской казни «линчи», «смерти от тысячи кинжалов»? – ответила Корделия вопросом на вопрос.

– Откровенно говоря, я бы предпочел смерть от тысячи бокалов, – усмехнулся Мэтью.

Корделия засмеялась. Они подошли к недавно выкрашенной черной входной двери. Она хотела снять пиджак Мэтью, чтобы вернуть его хозяину, но тот небрежно взмахнул изящной рукой, покрытой шрамами, как у всех Сумеречных охотников. Она заметила на внутренней стороне его запястья темную руну парабатая.

– Оставь себе, – сказал он. – У меня еще семнадцать пиджаков, и этот – самый скромный из них.

Семнадцать пиджаков. Это просто смехотворно. Но ведь он очень богат, внезапно пришло в голову Корделии – разумеется, он может себе это позволить. Его мать стала Консулом еще до того, как они оба появились на свет. Одежда у Мэтью всегда была несколько вызывающая, но дорогая и хорошо пошитая. Из кармана рубашки торчал искусственный цветок, шелковая гвоздика. Корделия протянула руку и осторожно прикоснулась кончиками пальцев к лепесткам.