Золотая цепь

– Джесс, – заговорила Грейс. – Джесс, мне страшно.

Люси замерла. Она никогда не слышала, чтобы Грейс говорила таким тоном. Да, в голосе ее чувствовался страх, это верно, но не только – голос ее был ласковым, любящим.

– Джесс, прости. Мне очень не хочется оставлять тебя здесь, на улице, на холоде, хотя я и знаю, что ты не чувствуешь его. – Она всхлипнула. – Но Чарльз постоянно рыскает по дому, заглядывает во все комнаты. Наверное, хочет уяснить, чего и сколько я унаследую после смерти мамы.

Грейс говорила почти шепотом, и Люси вынуждена была свесить голову со стены, чтобы расслышать ее слова.

– О, Джесс. Я боюсь, что они запретят мне приходить сюда по ночам. Чарльз все время твердит, что мне не следует оставаться одной в этом полуразрушенном доме. Он не знает, что я вовсе не одна. Ты приходишь ко мне. – Она убрала с крышки гроба руку, затянутую в кружевную перчатку. – Ты спрашивал меня о том, почему я выхожу замуж за Чарльза. Ты спрашивал: может быть, это из-за страха за Джеймса, из-за того, что мама может сделать с ним.

Сердце у Люси забилось, как бешеное. Ей трудно было определить выражение лица Грейс; в колышущемся свете колдовского факела оно казалось то мягким, то злобным и жестоким.

– Но мои побуждения более эгоистичны, – едва слышно прошептала Грейс. – Я делаю это для того, чтобы освободиться от мамы. Я хочу, чтобы она поправилась, правда, но когда она выздоровеет, необходимо, чтобы она поняла: я член семьи Консула, меня нельзя трогать. А что касается Джеймса…

Внизу, в тесной комнатке, сгущались тени. За спиной у Грейс висело облако непроницаемой тьмы. Люси понимала, что должна возвращаться в оранжерею, но ей отчаянно хотелось услышать, что скажет Грейс дальше.

– Ты столько раз спрашивал меня о том, каковы на самом деле мои чувства к Джеймсу. А я никогда не говорила тебе. Я многое скрывала от тебя, потому что всегда стремилась предстать перед тобой в самом лучшем свете, Джесс. Ведь ты – единственный, кто осмеливался защищать меня, пойти против мамы. Как мне хотелось бы…

Тени за спиной Грейс зашевелились.

Люси ахнула. Грейс, услышав шум, подняла голову, и в этот момент из угла выступила страшная фигура.

Это был демон, напоминавший одновременно человека и рептилию, с кожистыми крыльями летучей мыши и острым, как кончик ножа, подбородком. Когда массивная чешуйчатая тварь нависла над девушкой, она громко вскрикнула, выронила факел и попятилась, но демон действовал стремительно. Он выбросил вперед чешуйчатую лапу, схватил Грейс за горло и оторвал ее от пола. Она хотела ударить демона ногой в крошечном ботинке с высоким каблуком, но со стороны это выглядело жалко и нелепо.

Демон заговорил, и голос его гулко разнесся среди каменных стен.

«Грейс Блэкторн. Безмозглая девчонка».

В слабом свете валявшегося на полу факела Люси разглядела морду твари – плоскую, похожую на змеиную; удлиненные глаза поблескивали, как куски оникса. У демона было два рта, но говорил только один из них. Голову венчали огромные витые рога, также покрытые черными и серыми чешуйками.

«Ты еще пожалеешь о том, что рассказала о клятвах, данных твоей матерью тем, кто гораздо могущественнее ее. Есть чары, справиться с которыми тебе не под силу. Ты понимаешь это?»

– Это колдовство все равно уже начало ослабевать, – хрипло произнесла Грейс. – Оно не действовало…

Люси решила, что речь идет о чарах, оживляющих Джесса. Может быть, что-то случилось, пока Татьяна лежала больная после укуса демона?

«Делай так, как тебе приказано. Верни магическую вещь туда, где она находилась прежде. Я, Намтар, позабочусь о том, чтобы заклинание не утратило силу, – говорил демон голосом, скрипучим, словно хруст гравия. – Если хозяин обнаружит, что зачарованный предмет убрали, гнев его будет ужасен. Ты даже не можешь представить себе, что он сделает. Запомни: он способен уничтожить все, что тебе дорого, одним лишь словом. Одним мановением руки».

Демон свободной рукой сделал жест в сторону гроба с телом Джесса. Грейс снова вскрикнула. В этот момент Люси спрыгнула со стены прямо на спину демону и вцепилась ему в горло.