– Вы пробовали лимонные пирожные? – беспечным тоном заговорил Алистер, подойдя. – У вас превосходная повариха, Люси.
Люси захлопала ресницами. Мэтью воинственно выпятил нижнюю челюсть.
– Не пытайся завести светский разговор, Алистер, – процедил он. – У меня от этого болит голова.
– Мэтью, – сурово сказал Томас. – Мне кажется, тебе нужно присесть.
Мэтью трясущейся рукой запихнул флягу в карман пиджака.
– Мне не нужно присесть, – рявкнул он. – Мне нужно, чтобы Карстерс оставил нас в покое. Сегодня и без того тяжелый день…
Люси не успела спросить, почему у Мэтью сегодня выдался тяжелый день, потому что Алистер заговорил. Лицо у него было несколько растерянное и одновременно недовольное.
– Почему ты никак не можешь забыть о школьных временах? – огрызнулся он. – Если я признаю, что вел себя как скотина, этого будет достаточно? Как мне извиниться перед вами?
– Никак, – не своим голосом проговорил Мэтью. Все уставились на него. У Люси возникло странное ощущение, как будто она смотрела на человека, находившегося на грани нервного срыва. Взгляд его горел, лицо было напряженным, движения – резкими. Он словно балансировал на лезвии ножа.
– Ты думаешь, что теперь ты наш друг, что нам приятно тебя видеть, и это после всего, что было?
Томас нахмурился.
– Мэтью, – в его обычно мягком голосе прозвучал укор, – это все уже в прошлом. Настало время повзрослеть и забыть о детских обидах.
– Томас, ты очень добр, – сказал Мэтью, – слишком добр, если стремишься все забыть. Но я не добрый человек, и поэтому я забыть не могу.
Взгляд Алистера погас. Но, к удивлению Люси, он как будто бы не разозлился. У него был вид побежденного.
– Пусть он скажет то, что хочет сказать, Томас.
– Ты не имеешь права разговаривать с Томасом таким тоном, словно он твой приятель, не имеешь права называть его по имени, – прорычал Мэтью. – Я никогда не рассказывал тебе об этом, Томас. Я не смог заставить себя. Но теперь я передумал. Лучше тебе узнать правду, чем позволить этой змее втереться к тебе в доверие.
– Мэтью… – нетерпеливо начал Томас.
– Ты знаешь, что он рассказывал в школе всем, кто соглашался его слушать? – прошипел Мэтью. – Что моя мать и твой отец были любовниками. Что я незаконный сын твоего отца. Он говорил, что Генри – не мужчина, что у него не может быть детей, и поэтому Гидеону пришлось взять это дело на себя. По его словам, твоя мать была так отвратительна из-за шрамов на лице, что никто не порицал ее мужа за измены. Он говорил, что ты, жалкий, болезненный ребенок, унаследовал слабое здоровье от нее. Она не смогла родить здорового сына потому, что она простая женщина, бывшая служанка. Более того – бывшая шлюха.
Мэтью внезапно смолк. Казалось, он сам не мог поверить в то, что произнес эти слова вслух. Томас стоял совершенно неподвижно, кровь отхлынула у него от лица. Алистер не возражал, не защищался. Люси вдруг услышала собственный голос:
– Это
ebooksa