Голоса из подвала,

Как выяснилось, Алексею полагалось наследство – старый бабушкин дом. Мать там не жила, вообще там никто давно не жил. Когда Алексей вернулся в деревню, то обнаружил битые стекла и беспорядок в разграбленных комнатах. Даже дверь в подвал оказалась вынесена.

Он постоял какое-то время на пороге перед запыленными и, судя по запаху, зассанными ступеньками. Смотрел вниз и слушал… В первую очередь себя самого слушал: не пробудится ли внутри что-то забытое, не всколыхнется ли эхом давным-давно погребенное?.. Не всколыхнулось и не пробудилось – таблетки действовали.

Так к двадцати пяти годам Алексей потерял обоих родителей, зато обзавелся собственным домом. А позже и работу нашел неподалеку – пускай и обычным грузчиком в продуктовом, пускай и платили копейки. Ему, жившему бобылем, непьющему и некурящему, да с пенсией по здоровью, на сносное житье-бытье хватало. Стекла в оконные проемы вставил, кой-чего из мебели прикупил – все как-то помаленьку стало налаживаться. Березовую-шестнадцать исправно посещал дважды в месяц, таблетки принимал по расписанию, спал ночами беспробудно, а если даже во сне и возвращались к нему старые знакомые, если и нашептывали чего – Алексей этих снов не помнил.

Иногда он думал о том, что сказала Березовая-шестнадцать насчет «найти себе пару». Иногда, обычно по вечерам, с тоской посматривал на соседский дом. Тетя Клава жилье продала, и теперь там обитала бездетная чета средних лет, которые круглый год что-то у себя ремонтировали, пристраивали, городили.

Алексей думал, что на месте этих людей могли быть он и Фрося. В какой-нибудь параллельной реальности, где баба Нина и мама до сих пор здравствовали, а сам он никогда не был знаком с доктором из лечебницы и психиатром с Березовой-шестнадцать.

Вот так же жили б, как соседи живут. Тоже что-то куда-то приколачивали. Тоже б в огороде землю лопатами ковыряли и катались на внедорожнике за покупками в гипермаркет по понедельникам. Только не вдвоем – в мечтах Алексея они с Фросей растили детишек.

Порой он пытался представить, какой Фрося стала. Глядя на собственное отражение в треснутом зеркале прихожей, примечал рано обозначившиеся морщины в уголках рта и обнажившие высокий выпуклый лоб залысины. И гадал, осталась ли Фрося такой же красивой, какой казалась ему в детстве, или злое время и гадкая жизнь над ее обликом также потрудились.

Почему-то казалось, что с годами она стала похожа на его маму.

Меж тем продуктовый закрыли, но не совсем – работы Алексей не лишился, а даже, напротив, добился определенного карьерного роста. На месте старого магазина отстроили новый, больше и красивее. Всех бывших сотрудников, в том числе и Алексея, приняли туда на работу и выдали фирменные оранжевые манишки с логотипом торговой сети. Из грузчиков и разнорабочих он перешел в разряд «младших менеджеров», то бишь кассиров и – смешное слово, но ему нравилось, как это звучит, – мерчендайзеров.

Теперь Алексей часто проводил время в торговом зале, обслуживая покупателей или раскладывая товары по полкам. Березовая-шестнадцать была довольна тем, как успешно ее шизофреник «социализируется». Правда, коллеги на него посматривали и шушукались за спиной, и никто не понимал его шуток, хотя самому Алексею они казались очень смешными – он так старался, сочиняя эти шутки, чтобы стать своим и завести друзей или, может быть, даже девушку. Не получалось, но он не падал духом. Даже когда как-то раз деревенские парни надавали ему тумаков после работы, а один снял это все на камеру в телефоне и выложил в Интернет, – Алексей все равно не впадал в уныние. В конце концов, сам он сетью не пользовался, не умел, а к насмешкам давно привык.

Однажды в магазин пришла Фрося.

Она располнела, и на щеке у нее появился маленький шрам, которого раньше не было – это Алексей помнил очень хорошо. Еще у Фроси появилась дочка, маленькое смешливое существо лет пяти. Пока он говорил с ее матерью, девочка тянула ручки к шоколадкам на полках у касс. Алексей купил ей леденцов.

Он так волновался в тот день после этой встречи, что забыл принять свои таблетки.

В следующий раз Алексей пригласил их обеих поужинать.

– Это типа свидание? – Фрося почесала ногтем шрам на щеке. – У меня, Леш, не очень романтические воспоминания об отношениях с отцом Лизы.

– Просто ужин, – сказал Алексей, тщательно подбирая слова. – Никакой романтики.

Тем не менее он принес для Фроси букет, а девочку угостил сладостями.

Пошутил про «детям мороженое, бабе цветы» – Фрося шутку не поняла. Алексей сказал, что это фраза из старой комедии с Никулиным – ему довелось смотреть в лечебнице по одному из двух каналов, что ловила антенна тамошнего телевизора.

Фрося сказала, что «Бриллиантовую руку» не смотрела.

Сказала, что приехала в деревню отдохнуть у знакомых. Что была замужем, но развелась, потому что муж оказался пьяницей и бил ее и ребенка. Сказала, что рада видеть Алексея и, конечно, почему бы и нет, они могли бы встретиться еще и посмотреть «Бриллиантовую руку» вместе. Разумеется, если он не против, что с ней будет Лиза.