Предсказуемо – в деле Савелия хватало подсказок на сей счет. Он вел дневник в толстой амбарной тетради, делал хаотичные и непоследовательные записи. Рисовал черепа и перевернутые кресты, записывал бездарные стишки собственного сочинения и малограмотные комментарии о прочитанных книгах и просмотренных фильмах. Среди любимых персонажей – Ганнибал Лектер из «Молчания ягнят». На страницах в мелкую клетку нашлось три портрета актера Энтони Хопкинса, в одном случае – в виде иконы, с нимбом вокруг головы. И классика жанра – смерть с косой. У смерти было лицо, чертами похожее на самого Савелия.
– Для жнеца вы проявляли слишком большое внимание к половым органам своих жертв, вам не кажется?
– Просто развлекался, гражданин писатель. Шутил. Разве у смерти не может быть чувства юмора?
– Но вы же не клоун…
– Осторожней с метафорами, писатель, – прошипел человек-тень. – Смерть может шутить, но не терпит насмешек. Интервью всегда можно остановить, ты в курсе?
К этому Петр тоже был готов. Иные из «соавторов» поначалу отказывались от беседы, но лишь для того, чтобы потом как бы
Уж кто-кто, а Петр это знал лучше всех. Так же, как сейчас знал, видел по горящим зрачкам, что Савелий тоже успел войти во вкус, завелся.
– Что такое смерть, Савелий? Смерть – это бог?..
– Возможно. Но бог – миф. Я подобен мифу, образно говоря, а значит, подобен богу. А значит, я и есть бог. Каждый человек – бог в самом себе, вот как. Не каждый это понимает. Слышали, гражданин писатель, про нити жизни? Есть нити судьбы, и три сестры-богини заведуют ими. Одна плетет, другая еще что-то там делает… третья в нужный момент обрубает. Вот так и я. У меня нет пола, поэтому мне было все равно, кого убивать. Я – Парка. Я приходил, когда хотел, к тем, к кому хотел, и обрезал своим ножом нить их жизни. Тот мальчик, помните?..
– Максимов?
– О да!..
– Пацан носил дешевые китайские кроссовки, подделка под «Адидас», если правильно прочитать, то получится «Абибас». Я обмотал ему вокруг головы шнурки от этих кроссовок. Не просто так… Это был символ! Нити, нити судьбы, вот что это было. Говорят, еще и язык откусил. Может быть, не помню. Просто поцеловал на прощание, перед тем как отправить в лучший из миров.
– Вы ощущали, что выполняете какую-то миссию?
– Вряд ли у кого-нибудь из нас она в самом деле имеется, – по интонации было ясно, что человек-тень улыбается. – Нет, я делал все сам, без всяких там указаний свыше и голосов из телевизора. Что здесь такого? Разве вам никогда не приходила в голову мысль, что ваш якобы нормальный мир со всеми его моральными устоями с точки зрения безумца выглядит абсолютно ненормальным? Мне просто нравится, я повторяю: нравится мучить и убивать. Как и всем, кто мучает и убивает. Как и всем… Люблю я это. Все остальное: божья воля, происки сатаны, козни инопланетян и тому подобное – идиотские домыслы. Выдумки тех, кто недостаточно смел, чтобы взять на себя ответственность за совершенное.
Петр мельком глянул в свои заметки.
– Но на суде вы настаивали, что вас что-то подвигло к… к тому, что вы совершили.
Сухой смешок из темноты:
– Настаивал, было дело. Ну и?.. Я не хотел торчать тут и ждать, когда же явятся за мной ребята с ружьями. Или как это тут делается: повешение, расстрел, смертельная инъекция? Вы знали Чикатило?
– Лично не довелось общаться, но вообще, конечно, наслышан.