Голоса из подвала,

Диана возмущенно отпрянула:

– Да кто ты такой, блин?

– Я, – Влад растерялся, – я Кармаев. Параллельная группа.

– И что ты хочешь, Кармаев?

«Хочу, чтобы ты извинилась», – шепнул внутренний голос.

– Хочу как-то тебя утешить, – зачастил Влад, – угостить мороженым. Давай вечером в «МакДак» сходим? Ты какое мороженое любишь?

Диана попятилась, чувственные губы ее искривились брезгливо.

– Псих, – сплюнула она и скрылась в толпе, оставив его сгорать от стыда.

«Мне необходимо потягать железо», – подумал Влад, топчась на месте.

В качалке гремел «Onix».

Зеркало на миг затянулось маревом, или это глаза Влада подернулись слезами. За дымкой сформировалось жестокое скуластое лицо, зеленые маяки запылали, разгоняя туман.

«Морок – это прошлая жизнь, – подумал Влад, трогая свои плечи, словно плечи возлюбленной, без стеснений поглаживая торс, упиваясь каждым сантиметром себя, – реальность – это мышцы, реальность – это железо».

Студенты глазели на него; ему было плевать. Влад схватил штангу, поднял, будто она ничего не весила.

«Повторяй за мной», – сказал голос.

Глаза в зеркале переливались.

«Я вертел этот мир на…»

Он повторял и жал, повторял и жал.

– И зачем ты надрываешься в качалке? – спросил Борька у валяющегося на неубранной постели Влада. – Все равно ты дрыщ и мускулы не нарастишь.

– Еще слово, – прошипел Влад, – и я удавлю тебя твоими же кишками.

Борька стушевался и обиженно уткнулся в учебник.