Он утолил голод, но тело требовало иной пищи. Адреналин гулял в крови.
«Поимей их, – шептал голос, – поимей их всех».
А что, если…
Он выходил из фотоателье, когда приметил Чапова. Рокстеди, закадычный дружок Фурлетова, ошивался на другой стороне проезжей части. Их разделяли пучки фар и мельтешение огней, вонь выхлопных газов.
Ледяная улыбка тронула губы Влада. Он перепрыгнул через ограждение и попер наперерез сигналящим автомобилям.
Взвизгнули тормоза.
– Эй, лысый! – заорал из «жигуленка» пенсионер. – Жить надоело?
Зеленые глаза убийцы уставились на водителя, и тот тут же стушевался.
Чапов уходил в глубь дворов. Бритый мужчина следовал за ним, держась в тени. Кулаки сжимались и разжимались, зубы скрипели. А еще у Влада встал член. Твердый, как прут арматуры, он таранил материю, поторапливал.
«Все предопределено, – говорил Влад ничего не подозревающему недругу, – наша сегодняшняя встреча, глупыш Рокстеди, предопределена».
В квадрате коренастых пятиэтажек тускло мерцали лужи. Отражали желтый оконный свет. Ни души на мокрых лавочках, на детской площадке, за доминошным столиком. Чапов подошел к подъезду, повозился с ключами. Пискнул замок. Ублюдок нырнул внутрь.
Влад ускорился. Не дал двери затвориться.
– Чапов!
Рокстеди оглянулся у лестницы, моргнул непонимающе.
– Ты кто?
В полумраке, пропахшем мочой и прореженном подслеповатой лампочкой, его лицо из мелких крысиных черт показалось лицом покойника.
Влад ударил.
Он вспомнил невпопад случай из детства. У мамы недолгий период был кавалер, виолончелист со смешными усиками, как-то по маминой просьбе он провел для маленького Владика урок рукопашного боя, показывал, как надо лупить противника: нелепо махал культями, корча Брюса Ли. Вероятно, наврал маме, что владеет приемами карате.
Было ли у Влада время вспоминать подобные пустяки? Да, потому, что мышцы его действовали сами по себе. И синий череп быка полетел не в скулу Чапова, а в горло. Под костяшками смялся кадык, Рокстеди захрипел. Цепляясь за шею одной рукой, а другой – за одежду Влада, он повалился на ступеньки. Влад придавил ублюдка коленом. И снова ударил в податливое горло. Будто расплющил яблоко кулаком.
Посиневшее лицо Чапова вызвало безграничный восторг. Кровь пузырилась на губах. Больно, гад?