Восхищение

После чего Живов был подхвачен под локоть, увлечен на первый этаж, мимо пустующей стойки регистрации, налево по коридору, мимо туалета и хозяйственной комнаты к распахнутым дверям столовой.

В столовой находилось человек двадцать. Люди разных возрастов, но почему-то одни мужчины. Кто-то сидел за столиками, кто-то стоял в очереди за едой, некоторые разбились на группы и о чем-то беседовали. Слева от столов возвышалась небольшая сцена на деревянных подмостках. На сцене стоял обычный табурет, а больше ничего не было. Вдобавок, на сцену не падал свет, и казалось, что сразу за табуреткой начинается темнота, в которой кто-то мог скрываться – невидимый для всех в столовой. Живова это почему-то смутило.

Старый друг тем временем поволок его в конец очереди, попутно знакомя с людьми вокруг. Друг всех знал. Его тоже все знали. С каждым он перекинулся хотя бы парой слов, кивал, жал руки и всюду раскидывал восклицательные знаки, убеждая окружающих, что действие их ждет невероятное и, значит, грандиозное.

Живов пригляделся и обнаружил, что из еды на шведском столе только овощи, причем в основном свежие. У организаторов фестиваля был своеобразный вкус.

Пока друг наливал сок, Живов ухватил на тарелку несколько долек огурцов, веточку помидоров черри и оливки без косточек. В животе заурчало, и будто бы это услышали все вокруг. Люди повернули головы. Живову сделалось неловко, но он тут же сообразил, что смотрят не на него, а в сторону двери.

Тогда Живов тоже обернулся и, будто в дурном фильме, выронил тарелку из внезапно задрожавших рук. Тарелка разбилась с оглушительным звоном, потому что вокруг внезапно наступила тишина. Оливки покатились под столы. Живов этого не заметил. Он не мог отвести взгляда от черноволосой девушки с небольшим шрамом на носу. Она была абсолютно обнаженной, гладкой, красивой, чистой – это была девушка с его рисунка.

Девушка неторопливо двигалась в сторону сцены, кивая людям вокруг, будто старым знакомым. Кому-то улыбнулась, обнажив зубы, которые Живов не рисовал – но они были именно такими, как на рисунке! – кого-то похлопала по плечу, а проходя мимо Живова, провела длинными пальцами с фиолетовыми ноготками по его небритому подбородку и встретилась взглядом с его взглядом. Она безмолвно сказала: «Я знаю, что мы делали. О, это было забавно!»

Живов же задрожал всем телом и вмиг почувствовал себя тем самым подростком, который много лет назад нарисовал портрет девушки с плаката: подростком, который возбудился так стремительно, будто от скорости эрекции зависела его жизнь.

Девушка поднялась на сцену, и темнота одела ее в невидимое платье, заключила в свои объятия.

– Что происходит? – пробормотал Живов, едва к нему вернулась способность что-либо говорить. – Кто это?

– Богиня, – ответил друг и добавил: – Организатор фестиваля. Это всё ее.

– В каком смысле?

– Гостиница, еда, номера, вы. И я в том числе.

Девушка села на стул, закинув ногу на ногу, положила руки на колено и молча осматривала столовую, вертя головой и улыбаясь. Свет внезапно сделался тусклым, будто лампочки решили светить вполсилы. Мало того, свет этот задрожал и зашевелился, по полу и по стенам вытянулись тени.

Старый друг тихонько засмеялся, но на лбу у него разлилась блестящая испарина.

– Какая мастерица, а? – прошептал он. – Эффектно!

– Добрый вечер, – сказала девушка. Голос у нее был такой же прекрасный, как и внешность. Он звучал особенно громко во всеобщей тишине. – Рада вас сегодня здесь видеть. Рада, что все приехали, никто не опоздал. Именно так и было задумано. Двадцать два человека. Верно?

– Верно! – крикнул друг и заторопился к сцене, расталкивая людей локтями. – Позвольте! Как и просили. Со всех концов света. Наиталантливейшие! Ярчайшие! У всех дар. По ягодке собирал, значит, чистый сорт!

Торопливо поднявшись, он изогнулся в какой-то странной позе: упал на колени, уперся вытянутыми руками в пол и так и застыл, осматривая людей. Глаза у друга странно заблестели, рот приоткрылся, и сквозь зубы на губах проступила вязкая пузырящаяся слюна.

– Ну что ж. Раз все в сборе, предлагаю начать! – сказала девушка и звонко шлепнула себя ладонями по обнаженным бедрам.