С констебля содрали рубаху. Дрехт стоял рядом с плетью наготове. Очевидно, генерал-губернатор решил поручить экзекуцию тому, кому доверял.
– Господа, пощадите! – стонал констебль. – Дочками клянусь, что я ни в чем не виноват, не виноват…
Матросы зашикали на него, боясь, что за жалобы ему добавят еще дюжину ударов.
Арент протолкнулся вперед, сопровождаемый приглушенными угрозами.
Ему хотелось объяснить, что это не из-за него, что он был против. Но его бы не послушали. На корабле все делились на своих и чужих. Команду и пассажиров. Богатых и бедных. Офицеров и матросов.
Во что бы Арент ни оделся и что бы ни сказал, он останется чужаком.
От господ его отличало только то, что они смотрели на разворачивающееся действо со шканцев, будто из театральных лож.
Дядя стоял рядом с Восом, который безучастно наблюдал за происходящим. Лучше бы он злорадствовал. Упивался происходящим. Испытывал ненависть, злобу, да что угодно. Ничего из этого не было. Его лицо оставалось бесстрастным. Взгляд блестящих зеленых глаз был лишен всяческого выражения.
Капитан Кроуэлс и офицеры стояли позади, всем своим видом давая понять, что они не имеют никакого отношения к происходящему.
Не хватало только ван Схотена. Очевидно, мастер-негоциант сидел в каюте с бутылью вина, пережидая, когда все закончится.
– Мужайся. Я распоряжусь, чтобы потом тебе выдали двойной паек, – прошептал констеблю Исаак Ларм, вынырнувший из толпы.
Увидев Арента, констебль в панике задергался:
– Хейс! – По его посеревшим щекам катились слезы. – Прошу тебя, не позволяй им так со мной обойтись. Сил у меня нет.
– Я ничего не могу сделать, – мягко сказал Арент, повернулся и приподнял свою рубаху, показывая шрамы на спине. – Пятьдесят ударов плетью. Я вопил не переставая. Последуй моему примеру. Кричи как можно громче, иначе боли некуда уходить. – Он вынул пробку из бутыли, приложил ее к губам констебля и поил его, пока тот не захотел вдохнуть. – Придет день, когда таких негодяев, как генерал-губернатор и Вос, накажут по заслугам, – сказал Арент. – Но этот день не сегодня. Придется стерпеть, понимаешь? У тебя есть силы, и дома тебя ждут пять дочерей.
Констебль кивнул. Похоже, эта мысль придала ему мужества.
Так как у констебля не было руки, его привязали к мачте за пояс, пропустив веревку под свисающим животом. Каждый раз, делая оборот, матросы тихонько просили прощения у старика.
– Допьешь, когда все закончится. – Арент поставил бутыль на палубу так, чтобы констебль ее видел, и отошел в сторону.
Дрехт запихнул констеблю в рот кусок пеньки. По его лицу невозможно было понять, что он обо всем этом думает. Просто солдат, исполняющий приказ.
Ветер трепал паруса, волны плескались о борт. Все смотрели на генерал-губернатора, ожидая, когда этот резкий, тощий человек отдаст приказ.
– Совершено гнусное преступление, – произнес он, как только констеблю в рот засунули кляп. – Украдена чрезвычайно ценная вещь. – Он подождал, чтобы все прониклись серьезностью обвинения. – Я считаю констебля виновным в преступлении, но не верю, что он действовал в одиночку. Пока украденная вещь не будет возвращена, здесь каждое утро будут пороть кого-то из команды.
ebooksa