Пророчество

Жестокая казнь… Но сейчас либо мы, либо нас… На лице воительницы не дрогнула ни одна жилка. Вот это женщина…

Я сдернул с Мансура парчовый халат, завязал ему рот и накинул на него лохмотья, принесенные с собой в заплечной сумке. На голову надел мешок.

Мы вышли во двор и приблизились к воротам замка.

— Кто это с вами? — спросил знакомый стражник.

— Великодушный эмир подарил нам раба, — улыбнулась Самира. — Правда он стар и почти бесполезен, но от даров эмира отказываться грех…

Скрипнула дверь, и мы растворились в пыли городских улочек.

* * *

Мы вышли к условленному месту встречи. Возвращаться в дом вдовы больше нельзя. Сгоревший заброшенный дом на окраине Гафаса зиял пустыми глазницами обугленных окон. Мы шагнули внутрь. Под ногами хрустели головешки, пахло гарью и пылью.Я бросил связанного Мансура на закопченый пол. Тот тихо поскуливал с кляпом во рту. Из глубины полусгоревшего дома показалась бородатая морда Нура:— Укуси меня дракон! Вам это удалось!— Если бы не твоя ненаглядная, ничего бы не получилась, — сказал я. — Ты не говорил, что она воительница с мозгами стратега…— Кто?! Она? Какая с нее воительница?! — хохотнул Нур. — Да она только с вилкой управляться умеет… А вместо щита жаровня…Нур смеялся, думая что я шучу. Но мое серьезное лицо его насторожило и он осекся. — Ты многого обо мне не знаешь, — Самира обняла бычью шею разбойника. — У нас было слишком мало времени, чтобы узнать друг друга получше...Нур посмотрел на нее, его глаза расширились, а брови встали домиком…— Ты-ы... — пробормотал он. — Кто ты?— Когда-то я была вождем кочевого племени, пока не влюбилась в пленного воина. Мы сбежали с ним в Гафас, и он стал моим первым мужем…Нур хлопал глазами:— Раздери меня львица! Я считал тебя мирной кухаркой…— Я была ей пять лет… Но судьба хочет, чтобы я вновь взяла в руки оружие…Нур шумно выдохнул и с благоговением обнял воительницу.— Что будем делать с Мансуром? — спросил Герт.— Я допрошу его о Джунаиде, — ответил я. — Чертов колдун должен сдохнуть! Смерть Даяны и многих павших воинов требует священной мести! Клянусь, что я найду и убью его, чего бы мне это не стоило. Потом мы вернемся в Астрабан и отдадим Мансура на милость Ахиба. Пусть сам казнит предателя…— Вам не достать Джунаида, — проскрипел Мансур.Я сдернул с его головы мешок и приставил к его горлу кинжал:— Говори, тварь! Где скрывается колдун?! Или я обрежу твои уши, а затем отрежу голову!..Но трусливый и острожный Мансур в этот раз был на удивление холоден и спокоен:— У Джунаида много оболочек. Вы пленили лишь одну из них…Сказав это, старик скривился в презрительной улыбке. Сучонок не воспринимал мои угрозы всерьез? Придется показать кто здесь главный… Я схватил одной рукой Мансура за ухо, а второй полоснул кинжалом. Окровавленное ухо осталось в моей руке. Мансур даже не дернулся, лишь прикрыл рану рукой:— Я не боюсь боли, я не здесь...Я заглянул в его глаза и обомлел. Мутные стариковские глазки излучали глубокий холод и смерть. Будто заглянул в глаза дьяволу… Это был не Мансур… Внутри точно не он…— Кто-ты?! — я убрал окровавленный кинжал.— Я тот, кого ты ищешь…— Джунаид? Где Мансур?— Его душа давно мертва, его тело живет благодаря темной материи Джунаида.— Врешь! Мансур предал Ахиба, захватил Гафас и напал на Королевский материк!— Так все и считают… Еще Мансура обвиняют в смерти родителей Ахиба. Но на той злополучной охоте львов на эмира Салаха и его избранницу направил я…Голос Мансура перестал скрипеть, набрав объем и гулкость, словно доносился из каменного колодца.— Зачем ты овладел Мансуром?..— Он носитель княжеской крови, народ Гафаса безоговорочно подчинился моей власти, когда я предстал перед ними в оболочке Мансура.— Зачем ты все это рассказываешь?— Я хочу предложить тебе сделку, Молот… Ты сохранишь жизнь Мансуру и отпустишь его, а я верну тебе Кровь Волка… Ты вновь обретешь силу Темных. Ты вновь сможешь убивать, не обременяя себя терзаниями морали и совести…— Зачем тебе Мансур?— С его помощью я буду управлять Гафасом. Народ слушается законного эмира.— И соберешь новую армию для нападения на Королевский материк? Не бывать этому! Я не знаю сколько у тебя ликов, но я найду каждую твою личину и поступлю с ней также!С этими словами и ударил кинжалом в сердце Мансура, вогнав его по самую рукоять. Мансур вытаращил глаза, струйки крови текли из-под кинжала. На миг его взгляд стал осознанным, но тут же сменился на испуг. Он не понимал, что происходит, будто только что проснулся или вышел из комы, но было поздно. Смертельная рана сковала его и не давала вымолвить ни слова. Старик упал на черный обугленный пол и затих. Затих навсегда… Черная дымка отделилась от его тела и неприятным холодом коснулась моего лица. Камень провидца задрожал на моей шее. Мне показалось, что его зеленый свет зацепился за чернь дымки, словно пытался проникнуть вглубь тьмы и познать ее. Я сжал камень ладонью — его тепло передалось коже.— Ты пожалеешь, что не принял мое предложение, — донесся до моего слуха шелест черной дымки.Я рубанул кинжалом по воздуху, но черные клубы растворились… Темная материя Джунаида покинула бренное тело Мансура. Я освободил его от заклятия ценою жизни.— Что это было? — воскликнул ошарашенный Герт.— Сам не пойму, — озадаченно ответил я, вытирая клинок от крови.— Джунаид носит много ликов, — произнесла Самира. — Он завладевает телами людей и подчиняет их себе. Душа несчастных умирает. Они продолжают жить, говорить и поступать так, как это делали раньше, но их разум уже не принадлежит им. Их действиями повелевает колдун. Дать свободу им может только смерть…— Но я лично видел этого выродка Джунаида рядом с Мансуром на переговорах под Астрабаном! — сказл Нур. — Он наложил защитную мантию на трусливых крыс Мансура!— Он может носить одновременно несколько личин, — ответила Самира. — Не знаю сколько точно, но легенды гласят, что древние колдуны Пустыни были способны одновременно завладевать душами десятка людей. Поэтому, никто и никогда не видел их истинного облика.— Двумя он точно завладел, — я задумчиво поскреб щетину. — Мансур и тот всадник в балахоне с капюшоном, котрый наложил тогда защитное заклинание…— Возможно это не его настоящий облик, а очередная оболочка, — сказал Самира.— Неужели истинный Мансур был до конца предан Ахибу? — у меня не укладывалось в голове, что заклятый враг оказался не тем, кем мы его считали...— Много лет Мансур верно служил советником Ахиба, — ответила Самира. — Невозможно так долго и искуссно притворяться. Не Мансур завладел Гафасом и предал своего эмира… Это был Джунаид…Мы закопали Мансура в заброшенном доме, отдав последние почести усопшему. Для подданных Гафаса он навсегда останется захватчиком, предавшим своего эмира.***

После смерти Мансура в Гафасе начались народные волнения. Мы безбоязненно вернулись в дом Самиры — пустынным странникам было не до нас.Исчезновение эмира вызвало в княжестве острый кризис. Отсутствие сильного главы с одной стороны и ослабление армии пустынных странников после войны с королевствами — с другой, свели на нет позиции действующей власти.Совместно со сторонниками Ахиба мы, воспользовавшись брожением, подняли стихийные восстания. Многие мятежники знали меня еще по первому восстанию, которое я поднял несколько месяцев назад. Тогда все закончилось неудачей, но сейчас нас стало гораздо больше.Остатки пустынных странников без своего эмира не смогли подавить волнения. Народный бунт перерос в резню. Приверженцы режима Мансура пытались удержать власть и убивали восставших на месте, не пытаясь их взять в плен. Кровавые расправы еще больше взбудоражили Гафас и настроили каждого горожанина против властей. Это гораздо упростило нашу миссию. Нам оставалось лишь поднести спичку к бочке с порохом.Мы выступили на рассвете через три дня после исчезновения Мансура. Я призвал горожан на праведную битву во имя свободы.Совместно со сторонниками Ахиба и народным ополчением мы захватили замок, и казнили остатки пустынных странников. Часть странников попыталась перейти на сторону народа, но ополченцы не приняли захватчиков — убивали безоружных пленников на месте.Кровавый восток, кровавые нравы... Но только так можно искоренить зло… Не оставив не единого ростка, уничтожив каждое семечко режима узурпатора…Гафас обрел свободу. Мы больше не скрывались, победа вновь объединила Гафас.Я, как посланник короля Ахиба выступил на городском собрании в княжеском замке. На нем присутствовали представители городской знати, старшие купеческих и ремесленных артелей, зачинщики восстания и основные должностные лица княжества.— Жители Гафаса! — начал я свое выступление. — Король Ахиб очень ценит вашу преданность и приверженность традициям свободы. Но он не может вернуться в Гафас и возглавить его.Люди зароптали, по толпе пронесся недовольный гул.— Он возглавил дружественное Гафасу королевство Тэпия. Он обрел семью и ждет наследника.— А нам что делать? — раздался возглас из толпы. — Без сильного правителя Гафас не выживет.— Король Ахиб разрешает передать управление княжеством в руки наместника не по праву королевской крови, а по праву выбора... Вы должны выбрать самого достойного и назначить его эмиром. Не обязательно этот человек будет знатного происхождения. За него должны говорить его заслуги, а не богатство и чистота крови. Его приверженность княжеству, честность и бесстрашие должны быть неоспоримы. Смутные времена, которые пережил Гафас, показали, кто есть кто… Кто-то открыто предал истинного эмира, кто-то трусливо отсиживался и пережидал неспокойное время, а кто-то не терял надежды и боролся. Боролся ценою собственной жизни, поднимая на праведный бой собратьев, не давая продыху врагам...— Молота во главу княжества! — крикнул один из предводителей восстания.— Да-а! — закричали люди. — Да здравствует эмир Молот! Молот! Молот!Толпа скандировала и преклонила предо мной колени.***

Глава 3

Городское собрание избрало меня эмиром Гафаса. Многие горожане знали меня, как предводителя первого восстания и одного из организаторов второго, приведшего к долгожданной смене власти. Я не стал отказываться от высокой должности — пока я не убью Джунаида я не вернусь на Королевский материк. Я не смогу смотреть в глаза Тэпии и в глаза сына, не убив колдуна. Я поклялся отомстить на могиле королевы…

Достать Джунаида на Арабском материке гораздо проще, когда ты эмир Гафаса. Но колдун исчез, как только рухнула старая власть. Я отправил на поиски колдуна разведчиков во все княжества Исмара. Никто не знал как он выглядит, никто не знал, как его убить, но лучший способ уничтожить противника — это собрать о нем информацию, чтобы знать с кем имеешь дело.

Пока разведчики рыскали в поисках Джунаида, я торжественно вступил в должность эмира и сразу приступил к восстановлению Гафаса. Прежде всего нужно позаботится о сильной армии. Не известно, что еще приготовит колдун.

Сильная армия — оплот любого государства. Чаще всего вступают в войну государства со слабой армией. Чем сильнее армия, тем меньше войн.

Прежний корпус стражников Ахиба не сумел противостоять перевороту, и власть была захвачена пустынными странниками. Ахиб жил в мире с соседними княжествами и не опасался нападения. Он потерял бдительность и поплатился за это. Теперь все иначе. Эмиры соседних княжеств косо посматривают на Гафас — чужеземец во главе княжества настораживал их и одновременно заставлял задумываться о землях Гафаса. Уверен, что многих из них посещали мысли о присоединении Гафаса к своим владениям. Ослабленное войной княжество во главе которого стоит не потомственный носитель королевской крови — казалось им лакомым кусочком.

Разведчики приносили слухи со всех уголков Исмара, и я был в курсе нечестивых мыслей соседей. Дабы не искушать их я принялся за военное укрепление Гафаса.

Прежде войска Ахиба состояли в основном из городских стражников, немногочисленных матросов и воинов, охранявших караваны Гафаса. Как в любом средневековом государстве необходимость регулярной армии диктуется жизнью, но почему-то на Арабском материке этим правилом пренебрегали. Княжества, объединенные в арабское государство Исмар, не имели внешних врагов. Дикие племена кочевников не решались нападать на укрепленные города, но внутренний враг оказался опаснее, и пустынные странники чуть не погубили Гафас.

Своим указом эмира я объявил набор на военную службу. Высокое жалование, привелегии и статус привлекли немало желающих, ищущих легкой жизни. Но жизнь солдата не так уж и легка. Из нескольких тысяч претендентов я отобрал чуть более тысячи наиболее проворных и смышленных арабов, ранее не замеченных в воровстве и нарушении законов. Для них спешно построили казармы и тренировочный лагерь на окраине города. Лучших воинов я назначил командирами расчетов и одновременно инструкторами по боевой подготовке.

Жесткий график, тяжелые тренировки в течение двух недель отсеяли от армейского корпуса еще пару сотен вояк. Осталось чуть меньше тысячи воинов. Но то были наиболее крепкие и подготовленные солдаты. С каждым днем их тренировок на душе становилось спокойней — Гафас теперь в безопасности. Только Джунаид провалился сквозь землю…

* * *

Я еще валялся на пуховой кровати, когда в мои покои ворвался Герт. На восточных явствах и сладостях он поднабрал с десяток килограмм и стал похож на матерого рыжебородого воина. С изрезанного шрамами лица ушли детские черты.— Подъем, ваше высочество! — крикнул рыжебородый. — Один из разведчиков вернулся, желает говорить с тобой… Говорит, что знает где колдун.Я вскочил с постели и накинул халат:— Зови!В комнату вошел немолодой араб с проницательными глазами. Вместо одежды лохмотья, вид изможденный. Он припал на колени перед эмиром.— Встань, друг мой, — миролюбиво проговорил я. — Садись на скамью и рассказывай.— Спасибо господин, — разведчик еще раз поклонился и залпом опустошил бокал воды, которую ему протянул Герт. — Когда мы возвращались из княжества Шавкат, на нас напали кочевники. Мой отряд погиб, дикари оставили в живых только меня.— Почему? — я насторожился.Разведчик протянул вперед руку и оголил на предплечье татуировку с изображением кобры на фоне замысловатого арабского орнамента:— Мой отец был кочевником из близкого им племени, это досталось от него. Знак кочевников спас мне жизнь… Дикари пощадили меня, приняв за своего. Ночью, я перерезал глотку часовому и сбежал. Я знал, что без коня или верблюда далеко не уйду, да и возраст уже не тот. Поэтому я укрылся в пещерах возле лагеря кочевников и ждал, когда те бросят мои поиски. Три дня я питался летучими мышами и пил пещерную воду. В одной из пещер я наткнулся на это. — Разведчик запустил руку в карман и вытащил стрелу. Я похолодел… Черная стрела с наконечником из угольного сплава и оперением из крыла ворона. Такую же стрелу вытащила из меня Даяна и приняла смерть…— Откуда тебе известно о стрелах Джунаида?!— Издревле колдуны использовали черные стрелы. Их убийственная сила высасывает жизнь из своих жертв…— Далеко эта пещера? — я с ненавистью вертел в руках стрелу.— Три дня пути на лошадях, пешком я шел неделю…— Собирайся! — крикнул я Герту и повернувшись к разведчику добавил:— Как твое имя?— Махмуд, господин…— Спасибо, Махмуд… Тебе придется поехать с нами. Ты сможешь держаться в седле?— Все что мне нужно -— это кувшин вина и горячая лепешка, и я снова буду полон сил, — улыбнулся разведчик.***

Лошади вышагивали по выжженой холмистой степи. Второй день мы брели в поисках пещеры. Солнце чуть коснулось далеких горных кряжей, когда наш отряд встал на привал.Я покинул Гафас, оставив управление в руках Совета старейшин. Подданные привыкли, что их глава часто уходит в походы и ничему не удивились — раньше Ахиб нередко покидал княжество по торговым делам.— Долго нам еще мотыляться? — Нур уселся на теплый камень и вытер лоб рукавом. — Отвык я от такого климата…— Уже скоро, — ответил Махмуд, вглядываясь в холмы. — Пещера должна быть где-то здесь…Самира присела рядом с Нуром и заботливо протянула бурдюк с водой. Разбойник сделал несколько больших глотков и поморщился:— А вина нет?— Вино ты еще вчера выхлебал, — улыбнулся Герт. — Даже нам не оставил.— На то оно и вино, чтобы пить, а не таскать с собой, — огрызнулся Нур.— Попей воды, — Самира настойчиво совала бурдюк любимому. — У тебя может случиться обезвоживание.— Да я вырос в пустыне, — хорохорился Нур. — Нет такого зноя, который бы меня свалил.Нур резко вскочил на ноги, но пошатнулся и вцепился в Самиру.— Что такое? — Самира обеспокоенно посмотрела в его глаза.— Все нормально, — буркнул разбойник. — Голова закружилась.— Надо было тебя в Гафасе оставить, — я хитро прищурился. — Стар ты уже для таких дел…Нур завелся. Несколько минут изрыгал проклятия вперемешку с бахвальством и высказываниями о своих прежних подвигах. И лишь когда мы вновь двинулись в путь, успокоился и отрешенно вскарабкался на лошадь.Полупустыня переросла в холмы, а затем в небольшие горы. Выжженая трава сменилась на безжизненную каменистую поверхность. Жара спала, и вечерняя прохлада приятно обдувала легким ветерком— Пришли, — Махмуд спрыгнул с усталой лошади. — Кажется здесь.— А где кочевники? — спросил я, разглядывая местность.— Ушли наверное, они долго не сидят на одном месте.— Что-то я не вижу следов их присутствия…— Они были чуть поодаль, — махнул рукой Махмуд.Мы спустились в неглубокое ущелье и уткнулись в черную дыру пещеры.— Зажечь факелы, — скомандовал я. — Привязать коней, мечи наголо, быть готовым к встрече с врагом!Промасленные факелы затрепетали в руках. Мы шагнули в гулкую темноту. Пещера на удивление оказалась просторной. Дно усеяно острыми обломками, на стенах какие-то древние письмена, выполненные замшелой охрой.— Куда мы попали? — Герт крутил головой.— Похоже на храм древних людей, — сказала Самира, указывая на каменный постамент, напоминающий жертвенный алтарь.— Ты куда привел нас, верблюжий помет? — проворчал Нур, глядя на Махмуда.— Этого здесь не было… — пролепетал тот. — Может я ошибся пещерой?..Зеленый свет мягко растекся по пещере. Я глянул на свою грудь — амулет провидца активизировался, будто что-то хотел сказать мне...Махмуд нырнул в дальний ход и исчез.— Эй! — окрикнул его Нур. — Ты так полюбил жрать летучих мышей, что теперь не можешь без них?Но в ответ тишина… Я заглянул в темноту. Свет факела не добивал до глубины хода и терялся, не проникая дальше нескольких шагов.— Уходим! — скомандовал я. — Что-то здесь не так!— А Махмуда бросим? — спросил Герт.— Возможно, это не Махмуд, — я потрогал горячий камень провидца. Он начинал вибрировать, словно предупреждал об опасности.— Столько перлись, чтобы просто так уйти! — Нур выдернул ятаган. — Ну уж нет!..Разбойник пригнулся и шагнул в черный лаз.— Не дури! — крикнул я вслед. — Это может быть ловушка!Но Нур исчез, как и Махмуд и больше не откликался.— Что будем делать? — заерзал Герт.— Я без любимого не вернусь, — озабоченно вздохнула Самира.— Не волнуйся, — я вытащил молот. — Никто его здесь не бросит… За мной.Чернота узкого прохода давила со всех сторон. Стены сужались, а потолок опускался… Мы двигались осторожно, вглядываясь в каждый выступ, в каждую расщелину.Наконец подземный коридор закончился. Огромный зал с подземным озером посередине раскинулся перед нами. Возле кромки воды сгорбился черный силуэт Нура.— Эй! — окрикнул его Герт. — Ты что расселся, как курица на кладке?Но Нур молчал… Самира, почуяв неладное, бросилась к избраннику.— Что с тобой? — она обняла разбойника. — Почему ты молчишь?Вместо ответа Нур пошатнулся и упал на спину. Самира вскрикнула. Из груди разбойника торчала черная стрела…Я подбежал и обхватил голову друга руками. Он терял сознание…— Что случилось? — спросил я.— Это Махмуд, — выдавил Нур и закрыл глаза.— Не спи! Открой глаза! Держись!Но разбойник не реагировал. Я сжал стрелу рукой.— Что ты собираешься делать?! — Герт вцепился в мою руку. — Ты умрешь!— Я чувствую, что могу помочь ему…— Как Даяна помогла тебе?!— У Даяны не было камня исцеления… — я разжал вторую ладонь.На ней лежал красный камень, испуская огненные лучи. Его тепло предавалось через кожу и проникало в каждую клеточку моего тела. Он, словно, защитная паутинка обволакивал меня, вытесняя черную энергию стрелы…— Прошу, спаси его! — Самира смотрела на меня с мольбой, по ее щекам бежали слезы. Непреклонная воительница превратилась сейчас в слабую женщину.Я стиснул красный камень так, что тот врезался в кожу. Мысленно я представил как его энергия наполняет меня и создает защитную оболочку для моего тела. Чужеродная энергия стрелы проминала красную пелену, но дальше моей ладони не могла проникнуть. Кожа на руке потемнела. Если мне удастся не пустить порчу дальше руки — возможно, я выживу…Я закрыл глаза и, рванув стрелу, резко отбросил ее от себя. Черная боль пронзила руку и ударила в голову, я чуть не потерял сознание. Но через секунду красное тепло вытеснило боль и черная дымка покинула руку. Почерневшая на ладони кожа вновь обрела розоватый оттенок. Я приложил ладонь к ране на груди Нура. Его дыхание стало прерывистым и еле угадывалось… Рана меж ребер обильно кровоточила. Я собрал всю силу и попытался пропустить ее через руку, прижатую к ране. Еле уловимые потоки тепла трепетали под моими пальцами. Этого не достаточно, чтобы затянуть смертельное ранение. Черт! Очевидно раньше кровь волка усиливала мои способности к регенерации…— Ты поможешь ему? — Самира обхватила голову руками.— Я пытаюсь…Я вновь собрался с силами и представил, как дорог мне стал этот человек. Еще недавно я использовал его как расходный материал, как обычного наемника. Смерть наступала нам на пятки, из множества передряг мы вышли, сражаясь бок о бок. Теперь я не представлял, как могу без него обойтись. Волна адреналина подстегнула красный амулет. Тепло усилилось, и я почувствовал, как оно распространяется по окровавленной груди Нура.— Помоги, — кивнул я Самире. — Освободи его рану!..Самира яростно разорвала халат на груди возлюбленного. Я плотнее прижал ладонь…Через минуту края раны покрылись корочкой, кровь свернулась, и края стали сходиться. Еще через минуту рана затянулась, но остался шрам…Нур кашлянул и открыл глаза.— Какого черта вы надо мной ревете? — он ошарашенно крутил глазами по сторонам.Самира больше не смогла сдерживать рыдания и уткнулась в плечо Нура. — Что ты помнишь? — улыбаясь, спросил я.— А что было? — Нур привстал. — Голова, наверное, закружилась и я бухнулся. Только откуда столько на мне крови, и почему разодрана одежда?— Сегодня день твоего второго рождения! — сказал Герт. — Ты чуть копыта не откинул.— Не дождетесь! Копыт у Нура больше чем у черта!