Герцог мною заинтересовался, я не ошиблась! Правда, он все лишь собирался соблазнить провинциалку, выиграв заключенное с Люком Пирсоном пари.
Но и его друг тоже хорош!..
Вернее, какой же он ему друг, если предал ради выигрыша, рассказав об условиях их соглашения? А теперь стоит рядом со мной и вглядывается мне в лицо, словно дожидается моей реакции.
Ну что же, моя реакция будет однозначной: с этим двумя мне не по пути!
На миг стало противно до ужаса, а к глазам прилили слезы – что уж тут лукавить, мне тоже нравился герцог Кавингтон!..
Но я быстро с собой совладала. Сказала себе, что этот мир жесток и пора привыкать к тому, что доброту в нем ко мне проявляла только моя семья. Тетя Прим и Лиззи, а еще Уна с Донахью и Патриком.
И еще мои друзья.
Вернее, целый Ровердорм был ко мне добр, а столичным, пришлым, в моей жизни нет и никогда не будет места!
– Простите, лорд Пирсон, – произнесла я, – но я вынуждена вас оставить. Моей тетушке нездоровится, так что зря она сегодня спустилась к гостям. Ей становится хуже с каждой минутой, я это вижу, поэтому мне нужно незамедлительно отвести ее в кровать.
Не дожидаясь возражений или уговоров, я сухо попрощалась, после чего отправилась к тете Прим и не увидела, как на губах Люка Пирсона заиграла торжествующая улыбка.
Глава 22
Разговаривать с тетушкой я решила после того, когда отведу ее наверх и уложу в кровать. Поэтому, подойдя к ее креслу, заявила и ей, и беседовавшему с ней лорду Киттингсу, что тетя до сих пор не оправилась после болезни, поэтому ей стоит вернуться к себе и немного отдохнуть.
Но очень скоро в «Поющей Иве» будет еще один прием – я слышала, Азалия Уилсон собиралась его устраивать, – и к этому времени тетя Прим обязательно поправится и снова появится перед гостями.
К удивлению, тетя со мной согласилась, не стала спорить. Попрощалась с лордом Киттингсом и остальными, предложив, чтобы они чувствовали себя как дома, после чего, покряхтывая, поднялась, опираясь на мою руку и свою привычную трость.
Я повела ее через гостиную к лестнице наверх, подумав, что перед уходом мне все-таки стоит решить еще один вопрос. Раз уж Азалии Уилсон нездоровилось, а где ходила ее дочь – одни Боги ведают; Лоуренс тоже бродил неизвестно где, да и дядя уже добрался до кондиции патриотических песен, поэтому…
– Кейт, не возьмешь ли ты на себя роль хозяйки? – повернув голову, спросила я у подруги Илейн, снова взявшей в оборот Люка Пирсона. – Мне нужно отвести тетю Прим наверх и побыть с ней какое-то время.
– Конечно же, я обо всем позабочусь. Иди, Мира! – царственным тоном отозвалась та.
«И можешь больше никогда не возвращаться!» – добавила я мысленно, после чего мы с тетей Прим ушли.
Я помогла ей подняться по лестнице, на которой она в буквальном смысле этого слова растеряла последние силы, после чего мне пришлось тащить ее на себе до наших комнат.
Там я усадила тетю в кресло – потому что возвращаться в кровать она категорически отказалась. Заявила, что вовсе не больна, просто немного устала. Суета и шум в гостиной ее утомили, и она рада наконец-таки очутиться в тишине.