Мюриэль Бургес, прибыв в столицу, успела отправить ему несколько записок, но ее дорогой Реджинальд отказался с ней встречаться. Она пыталась к нему прорваться, но ее не впустили. А ведь она привезла ему подарки из Волдбери!..
К тому же в детстве они были близки, и у них есть, что вспомнить и о чем поговорить.
Тетушка засобиралась было расстроиться, и я принялась ее утешать, заявив, что король обязательно с ней встретится. Быть может, даже сегодня — именно поэтому ей стоит пойти вместе со мной на вечерний прием. Да-да, я бы очень этого хотела!
Вскоре тетя Мюри перестала всхлипывать, а в часовне так и вовсе успокоилась. Да и я, глядя на тусклые образа Все-Матери, вдыхая тяжелый запах горевших восковых свеч, наполнявший намоленный воздух часовни, почувствовала себя значительно спокойнее.
Все будет хорошо, в который раз сказала самой себе, и я обязательно во всем разберусь. Единственное, меня не оставляло ощущение, что тайн во дворце намного больше, чем я могла себе представить, и с каждым днем их число только росло.
…Когда мы вернулись, оказалось, что меня уже поджидал слуга, которого до этого я отправила с запиской к Ворсли. С его слов выходило, что записку мою они получили, но не прочли, потому что попросту не умели читать — даже так! — а сделать этого слуге не позволили.
Заявили, что не доверяют никому в Ангоре. Поэтому записка осталась у них, хотя они понятия не имеют, что в ней написано.
Зато у них для меня есть послание. Ворсли хотели знать, не встретится ли леди Макнейл с ними у конюшни через полчаса — именно туда они и отправляются и будут ждать меня ровно столько, сколько понадобится.
— Еще как встречусь! — сказала я слуге.
Вернее, попросила передать это двум обормотам, отправив его с устной весточкой уже на конюшню. Сама же скинула с себя пропахшее ладаном платье, затем с помощью Мадлен надела новое — третье по счету переодевание за это утро!
Кстати, Фрида все еще двигалась заторможенно, с опаской поглядывая на корзину, в которой неплохо себя чувствовали змеи Ашеры Кхан. С кухни для них принесли кусочки свежего мяса и перепелиные яйца, и теперь полозы преспокойно спали.
Вскоре я облачилась в светлое в цветочек платье и взяла шляпку, категорически отказавшись как от зонтика, так и от сопровождения тети Мюри, но пообещала той, что на вечерний прием в Тронный Зал мы обязательно пойдем вместе.
Наконец, покинула наши покои.
На этот раз шагала намного быстрее и увереннее, чем вчера. Спокойно и приветливо кивнула одной из девушек, спускавшейся в Сад Избранниц, поняв, что мне совершенно все равно, что она обо мне думает. Вернее, пусть думает, что хочет — даже то, что я сама взорвала тот проклятый мост! — меня это нисколько не трогало.
Вскоре свернула к крытому переходу в Центральное Крыло, а затем, всего лишь пару раз спросив дорогу, оказалась в Большом Саду.
И нет, никто меня не остановил и не потребовал письменного или же устного на то разрешения — стражники лишь внимательно посмотрели мне вслед.
В Большом Саду оказалось намного оживленнее, чем в Саду Избранниц, — он был открыт для всех, кто проживал или гостил во дворце. Еще раз уточнив дорогу у одного из лакеев, я отправилась в сторону конюшен, по дороге увидев, как носился по газонам, играя с огромным псом, младший принц Конрад.
Его собакой был золотистого цвета мастиф. Пес повалил принца на землю — или же Конрад, смеясь, сумел повалить его, — и они покатились по траве. На это я улыбнулась, гувернер со страдальческим видом промолчал, а две пожилых дамы — лет им было под сто, — увешанные драгоценностями, неодобрительно поджали губы и побрели прочь.
Подальше от шумной молодежи — туда, где они смогут вдоволь посплетничать. Окинули меня оценивающими взглядами, на что я вполне приветливо им улыбнулась, нисколько не сомневаясь в том, что в разговоре двух старушек найдется место и для потерявшей память Шерри.
Наконец, отправилась дальше, улыбаясь своим мыслям и солнечному утру, — кажется, в верном направлении, — пока… не столкнулась на дорожке с Вильфредом Моррисом.