Матриархия

- Понял, - кивнул Юрец. Он чиркнул спичкой, и я снова увидел его лицо, такое незнакомое, грязное. И борода у него отросла, клочковатая. Он почиркал спичкой и желтовато-оражевый свет выхватил корявые пальцы с перебитыми, как будто артритными суставами. Зашелестела бумага, звякнула железка.

Спустя пару минут керосинка бодро гудела.

- Ты ведь ее видел? - спросил вдруг Юрец.

- Рита, садись, тут вроде сухо. Можно, да?

- Ага, это мой топчан. А я здесь перекантуюсь. Так ты видел ее?

- Видел. А куда уходит дым?

- Сквозняком утягивает, - сказал Юрец. Я устроил Риточку на «топчане», и сам устроился рядышком.

- Понятно. Как ты спасся-то? И почему не дернул куда подальше?

- А куда? - пожал плечами Юрец, подбрасывая в топку веточки. Маленькие, маленькие, а вот побольше. Огонь жадно пожирал дерево, стреляя сучками.

- Как раз бомбардировка была, хорошая такая, аккурат как меня привезли. Ну и вот, завалило все камнями, и конечно, кто там будет разбирать завалы. А вообще-то, должны были сразу же оттяпать хозяйство, ну ты понимаешь. А те, кому провели «операцию», те сразу становились овощами, ну, рабами. Кто-то не справлялся с программой Королевы и подыхал в медленных мучениях, кто-то сходил с ума. На каждого по-разному эта штука действует. Ну и вот, вылез я из-под обломков... И куда бежать-то? Мне показалось, что здесь будет спокойнее. Вроде бы и близко, от Королевы, и... Ну ты понимаешь. Вот и ушел в подполье, хе-хе... Здесь только сначала все кажется страшным, и грязным, отвратительным. А потом наверх даже и не тянет. Так, только воздухом изредка подышать.

- А солнце? - вырвалось у меня. Глупость какая: вот я жил не в канализации все это время, но когда в последний раз наслаждался закатом-то?

- Сейчас солнца все равно нет. Зима на носу, пасмурно...

Рита сжала пальчиками мою ладонь. Я в ответ тоже.

- Мы здесь не останемся надолго. Придем в себя и двинем прочь.

- А куда? И есть ли смысл?

- Королева умерла. Все кончено.

Юрец застыл над керосинкой. Я увидел тусклые отблески на межстянках. Замерцал огонек на ложке.

- Умерла?

- Трудно объяснить как, но кажется, ей конец. Веня что-то говорил насчет медузы Горгоны, и насчет отражения. Мол, она должна увидеть свое отражение, и тогда умрет.

Тут я вспомнил погреб, как мы чуть не захлебнулись, и сразу грудь начало что-то сдавливать. Так и подмывало побежать прочь из этой «каморки». Юрец - вообще как будто чужой человек. Голос такой же, только хриплый.