Леха перешагнул проволочный забор, бросился к ней.
— Привет, киса, — сказал он торопливо. — Ты как сюда добралась? Мы тут с Яком зависаем, он, по ходу, за Басей побежал, опять этот дурак с ошейника сорвался.
Леночка смотрела на него своими темными глазами молча, внимательно, не моргая. Он вдруг, впервые за много месяцев, подумал, какая она красивая. Они любили друг друга так давно, с такого глубокого детства, что он совсем перестал замечать, какая она. Не думал же он ежедневно о своей руке или там печени, хотя, безусловно, очень их любил и ценил, и жизни без них не представлял.
— Леша, — сказала Леночка, — я знаю, что ты должен сделать. Тебе нужно отпустить кошку, накормить птицу и наступить на тигра. Тогда все будет хорошо. И ты станешь, кем родился.
Она повернулась, не дожидаясь ответа, и пошла в лес. Леха стоял, огорошенный. Потом бросился догонять, перепрыгнул через упавший ствол, нашел глазами розовое пятно. Догнал, пошел рядом. Опустив глаза, увидел, что на Леночке розовые резиновые «лягушки», самая дурацкая обувь для леса, хуже, чем босиком. Он уже собирался облечь ее глупость в слова, как она остановилась, села на валун, подняла на него глаза. Лехе не хотелось над ней возвышаться каланчой, он тоже присел.
— Я очень тебя люблю, Леша, — сказала она медленно. — И всегда буду. Ты мне как брат.
У Лехи засосало под ложечкой, захотелось убежать, проснуться, не слышать, что она собиралась сказать.
— Я выхожу замуж за Джари Хайкиннена, — сказала она. — Мы познакомились год назад, когда мы с мамой ездили в Финку на клубнику. Он там внук хозяйки. Он ко мне приезжает раз в месяц, иногда два. Я с ним тогда живу в гостинице. Тебе говорю, что езжу ухаживать за бабой Таней. А она умерла в прошлом году.
Леха сглотнул, голову сжимало плотным железным обручем, реальность рушилась.
— А ребенок? — спросил он наконец.
— Я не знаю, — Леночка качнула головой. — Но скорее всего, не твой. Джари. Знаешь, это означает «воин шлема».
— А если я тест потребую на отцовство?
Леночка завела глаза.
— Вот оно тебе надо, Леша? Ну даже если вдруг твой, какой ты отец, сам подумай? У тебя таких детей по сто миллионов в каждом оргазме. А нам с Джари судьбу поломаешь. Он меня так любит.
— И я люблю, — выдохнул Леха, закрыв лицо руками. Жесты, которые в кино и в книжках всегда казались ему преувеличенными, надуманными — да кто, блин, так делает? — оказались естественными реакциями тела, пытавшегося совладать со внезапной душевной болью.
— Любишь, так отпусти, — сказала Лена. — Не хочу быть бухгалтером ООО «Делянка» Леной Арбузовой, а хочу быть домохозяйкой Хелен Хайкиннен. Растить детей и клубнику, путешествовать.
— Так это про деньги, — догадался Леха. — Так у меня скоро… Я поэтому…
Леночка помотала головой, грустно и окончательно.
— Не про деньги. Вернее, не только. Про то, какую я жизнь хочу, какую семью, кем хочу быть. Я из тебя выросла, Леша. Думаю, и ты из меня вырос, только не признаешься себе. Тебе так удобно — по накатанной. Не надо искать, рисковать, напрягаться, вкладываться в незнакомцев.
Леха кусал губы, сердце рвалось, ошметки падали в ледяную пустоту внутри. Леночка смотрела на него серьезно и честно. Он вспомнил, как впервые поцеловал ее: давно, в детстве. Как укачивал ее, рыдающую, когда умер ее отец, как они гуляли и целовались ночи напролет в Питере. Он поднял руку и погладил ее по щеке. Кивнул. Не удержал всхлипа, пошел от нее дальше в лес.
ebooksa