Темная волна. Лучшее

Собрался быстро.

Шёл по коридору за трескучим, как новая колода карт или высоковольтные провода, стариком и в предвкушении потирал руки. У комнаты Эрлиха оглянулся — в конце коридорной кишки прошло что-то длинное с телом складного ножа.

— Не отвлекайтесь, — посоветовал Немец, втащил в кабинет и постоял с минуту, высовывая за дверь череп, бормоча неразборчиво — так обругивают хозяева нашкодившую животину.

Потом щёлкнул засовом и смерил меня жёлтыми глазами.

— Там, на столе.

Я застыл, рассматривая книгу и лицо моё, должно быть, было с кислинкой, как у рыбака, что удил чудо-рыбу, а вытащил карасика.

Полное собрание сочинений Ф. М. Достоевского, четвёртый том. Изданiе Стелловскаго. СПб, 1870 год. Печать в два столбца, двести двадцать пять страниц.

Ради этого я трясся в поезде?

Я глядел на книгу, и всё мне было знакомо до унылого «наизусть», и надпись «Вновь просмотренное и дополненное самим автором», и буква «фита» в инициалах Достоевского и Стелловского, похожая на «О» с внутренней горизонтальной чёрточкой. И двуглавый орёл тоже.

Я спохватился насчёт дарственных надписей (через мои руки проходили автографы Фёдора Михайловича), но чудо-рыбой девственно чистое издание не стало.

«Нет, — размышлял я, — я-то, конечно, куплю четвёртый том у Эрлиха, но тому, кому я его перепродам, не буду шептать в трубку загадочно: “Хочешшшь покажжжутьтебе Доссстоевссского?”»

Я изобразил приличествующий моменту интерес. Сыграл на троечку.

— Вы её читали? — спросил старший коллега.

— Кого? — изумился я, — «Преступление и наказание»?

— Но это не «Преступление и наказание», — сказал он ласково.

«Ну конечно, — фыркнул я про себя. — Я толстяк, это не «Преступление и наказание», земля плоская».

Я — из вежливости, всё из вежливости — взглянул на титульный лист. Прочитал название романа. И пол сдвинулся подо мной.

— Но это невозможно, — промолвил я, подавляя желание щипать собственное предплечье с вставшими дыбом волосками.

Я прекрасно помнил письмо, написанное Theodore Dostoiewsky из Дрездена адвокату Губину. Там речь шла о варварском контракте, который автор заключил с нечестным издателем Стелловским, о долговой яме и тысяче рублей, обещанных «Русским вестником». И о четвёртом томе полного собрания, о томе, в который вошло «Преступление и наказание», но никак не роман под названием «Дьявол».

— У Достоевского нет такого произведения! — воскликнул я, вертя книгу, убеждаясь, что и страниц в ней положенных двести двадцать пять, и выходные данные совпадают с моими прежними представлениями о мире.