— А надо знать! Это порядочное место! Это не цирк! Не… — он закашлялся. — Не мюзик-холл и не варьете! — Последнее предложение было насыщено комичной брезгливостью.
Вадим сверился с часами.
— В любом случае, — сказал он, — сейчас только девять.
— Хотите, чтобы я позвонил Маргарите Павловне?
Вадим понятия не имел, кто такая Маргарита Павловна.
— Сейчас девять часов, и мы никому не мешаем.
Трубка ответила раздражёнными гудками.
— Варьете, — пробормотал Вадим.
— Господи, — охнула Вика, выслушав мужа, — мы же тихо себя вели!
— Посмейся, — попросил Вадим, обуваясь. — Так же, как смеялась.
Он вышел из квартиры и закрыл дверь. Этаж смердел дешёвым табаком. В банке-пепельнице тлел окурок. Вадим напряг слух, но единственными звуками было дребезжание стёкол в рамах и гул в шахте лифта.
Совпадение. Полоумный старик, вероятно, звонил из другого конца города.
Вадим улыбнулся и взглянул на граффити, расплескавшееся от пола до потолка. Элементы картины сложились в единый рисунок, немало удивив. Вовсе не мазня, а вполне профессиональная работа предстала взору. Вон сосны, избушка на курьих ножках, солнышко с глазками. Скачущие по полю всадники… витязи. И трёхглавый дракон, и русалка в озере. На переднем плане — потешный колобок, созерцающий с холма причудливый мир. Художник сотворил качественную и воодушевляющую картину на тему русских сказок, но за годы фреска померкла, закоптилась. Почернела озёрная вода, садисты истыкали окурками Горыныча. В плевках, потёках, сигаретных метках, граффити представляло жалкое зрелище, но непоправимый урон нанёс доброхот-реставратор, который маркером обвёл все линии, окончательно угробив старание мастера.
— Миленько, — буркнул Вадим.
Вика обожала мужа, но втайне её бесило, что, сидя дома, он получает больше её. Вадим монтировал видео, попивая кофе, а она пахала на двух работах: с шести до девяти драила поликлинику, после девяти там же исполняла обязанности секретаря. Разве справедливо? Порой муж уговаривал её бросить ведро и тряпку, но оба понимали, что деньги не будут лишними. Квартира… не съёмная, а своя… с комнаткой для будущего ребёнка. Ради этой цели она готова просыпаться затемно.
И всё же обида была. Подруги в декретном отпуске опекались мужьями, а она горбатилась за копейки. Справедливо ли?
В подъезде пахло прогорклым маслом и пережаренным салом. Но на пятом этаже нюх уловил за табачной вонью аромат печёночного торта. Домохозяин Вадим, управившись с заказами, стряпал ужин.
«Малодушная дурочка», — упрекнула себя Вика.
Вспомнила из любимого поэта Хлебникова: «И войско песен поведу с прибоем рынка в поединок». Песни, радость, мечты — надёжное оружие против сутолочности, «рыночности» жестокого мира.
Задумавшаяся, Вика вздрогнула: справа от стены отпочковалась тень. Мужчина в спортивных штанах и запятнанной майке, лицо рыхлое и румяное, как вареник, как тесто, под которым проступает вишнёвая начинка. Мужчина курил, сунув руки в карманы. Сигарета осыпалась пеплом.
ebooksa