Темная волна. Лучшее

Я утомившийся от денег потомок династии телемагнатов.

— Я и есть Мастер, — говорю на ухо охотнику. Волочу его к горке. Отбираю мобильник. Расстёгиваю льняную рубаху и прикусываю зубами чеку гранаты.

Она сказала, что презирает меня. Но я посылал всех этих бедолаг на смерть. И все мои убеждения, что они рисковали жизнью добровольно, она отвергала.

Ты смог бы? Ты сам поучаствовал бы в своём шоу?

Я срываю чеку и сую гранату за пазуху Яниса. Кажется, я видел похожую сцену в стареньком фильме. Зрителю понравится, можно даже произнести напутствующую фразу, но на ум ничего не приходит. Я молча сталкиваю охотника в трубу.

Спустя несколько секунд раздаётся грохот. Горка взрывается посредине, летят куски пластика, ошмётки мяса. Спрятанные лезвия доделывают работу. В бассейн брызжет кровь.

Я не испытываю ни малейшего удовольствия. Чёртовы сценаристы вели меня сквозь турнир, без их помощи, о которой я, кстати, не просил, я был бы уже мёртв.

Завтра же уволю их к чёртовой матери.

А пока…

Я включаю телефон Яниса и по памяти набираю номер.

Окружённый звёздами и дронами, взволнованно слушаю гудки. Она отвечает после четвёртого. Судя по голосу, она плакала.

— Привет.

Прячься!

1

Кресты вырастали из дороги: плотный частокол наспех сбитых досок. Солнце было в зените, и тени распятий указывали на всадника. По обе стороны шуршал лес.

— Давненько никто не пользовался этим маршрутом, — пробормотал мужчина. И повёл вороного коня в обход, огибая затор. Лесная чаща будто бы существовала вне погожего июльского дня. За деревьями скрывалась тьма, враждебная ко всему живому ночь. Она жаждала выйти, смести хрупкие кресты. Зоркий взгляд улавливал шевеление в ельнике.

Звали всадника Калеб Харп. Он был молод, высок, худ. Нос с горбинкой и волосы до плеч, локоны, цвета вороньего крыла, делали его похожим на птицу. Чёрное сукно облегало стройную фигуру, как тончайшие латы. Ветерок развивал полы походного плаща. Свободной рукой Харп касался висящего на поясе меча, длинного и тонкого, как он сам. Укутанный в ножны обоюдоострый прямой клинок хлопал по бедру.

Мерещилось, что лесные шорохи сливаются, образуя хор голосов, в песнь, в змеиный госпел.

Траян, названный в честь одного из пяти хороших императоров, беспокойно фыркал.

Лес разомкнулся внезапно, сменяясь полем. На крестовинах торчали пугала. Над башней зернохранилища кружили вороны.