— Что-нибудь придумаешь. Только мне не говори.
— Почему? — удивился Босх.
— На тот случай, если судья выпишет ордер и я обязан буду предъявить завещание. Но завещания у меня нет, и я не знаю, где оно. Поэтому с меня взятки гладки.
— Неглупо.
— Еще нужно связаться с Идой Форсайт, — сказал Холлер. — Если ты прав и это она тайком отнесла письмо на почту, нужно взять у нее письменное заявление. Будет еще одно доказательство, что завещание подлинное. У каждого нашего шага должно быть материальное подтверждение. Когда я наконец пойду с этим делом в суд, не хочется, чтобы меня там порвали в клочья.
— Если у нее есть водительские права, я найду адрес.
Не снимая перчаток, Холлер взял золотую ручку.
— Еще и эта штука… — проговорил он. — Уверен, что на той неделе у старика была именно она?
— Абсолютно. К тому же я видел ее на фотографии на стене — Вэнс подписывал ей книжку для Ларри Кинга.
— Круто. Может, вызовем Ларри в суд как свидетеля. Получим пару лишних заголовков в газетах. Еще нам понадобится заявление Иды. Не забывай: подтверждения нужны на каждом шагу. Ручка, его подпись, сделанная теми же чернилами. Все должно сойтись. Есть у меня на примете одна лаборатория. В нужный момент там все проверят.
Закончив с документами, Холлер разложил все двадцать копий попарно.
— Скрепки есть? — спросил он.
— Нет, — ответил Босх.
— У меня есть, в машине. Бери половину копий, а я возьму вторую. Один комплект сунь под матрас, еще один отвези в банковскую ячейку. В общем, разложи по разным местам, это не повредит. Я сделаю то же самое.
— Куда ты сейчас? — спросил Босх.
— В суд. И буду притворяться, что ни хрена не знаю об этом завещании. А ты, как найдешь наследницу, подтверди ее родство с Вэнсом.
— Когда найду, говорить ей, что к чему? Или сделать все тайком?
— Тут уж думай сам. Но что бы ни решил, помни, что секретность — наш главный козырь.
— Понял, — кивнул Босх.
Холлер открыл входную дверь, свистнул и помахал водителю рукой, чтобы тот пришел за копировальным аппаратом. Выглянул на веранду, посмотрел направо-налево — нет ли кого на улице — и вернулся в дом.