- Я знаю, - улыбаюсь. – Лера мне говорила.
- Ну вот… Я хочу хорошее кино, понимаешь? Очень хорошее! Не для рейтингов и продаж, а во имя смысла.
С этими словами он уходит, заглянув ещё раз к Еве. О чём они говорят, я не знаю: Алекс попросил несколько минут наедине. Этот парень не просто успешный бизнесмен - он умеет чувствовать людей, особенно женщин. Но не всех к себе подпускает, далеко не всех - в последнее время таких счастливчиков единицы. Люди любят сплетничать о нём, много говорят, много придумывают. Я никогда их не слушал, потому что имел редкую возможность знать его лично: это самый достойный человек и мужчина из всех, кого я встречал в жизни. И он целиком и полностью зависим от любимой женщины – Валерии, водрузил её на алтарь своей жизни, и, не боясь осуждения, молится. Об этом знают все. А он знает, кому молюсь я, поэтому, отложив дела и семейные заботы, приехал сюда.
Еве предложили лечение по «стандартной» схеме: химиотерапия и последующая операция по удалению опухоли.
- У меня выпадут волосы? – первое, что её интересует.
- Да, на время, - отвечает врач.
Её глаза наполняются слезами, и она бросает один короткий, но о многом говорящий взгляд. Я не успеваю ответить, вовремя найти те самые «правильные слова», и вместо меня это делает Алекс.
- Лера видела меня не только без волос, но и в крайней степени истощения и бессилия. Ты заметила, как она смотрит на меня теперь?
Ева кивает, аккуратно вытирая слёзы безымянным пальцем.
- Поверь, до болезни она ТАК никогда на меня не смотрела. Теперь я для неё не «красавчик Алекс» как прежде, а «дорогой Алекс», - он обнимает её за плечи, мягко поглаживая, успокаивая.
Они обмениваются взглядами, и я замечаю, как Ева на него смотрит: как на отца. И он видит в ней ребёнка, пусть не своего, но такого, которому нужна любовь и поддержка:
- Тебе не стоит об этом беспокоиться. Тебе вообще ни о чём не нужно сейчас переживать: Дамиен всё сделает как нужно, врачи тоже, это я тебе обещаю. А ты просто выдохни, расслабься и доверься нам, поняла?
Ева снова кивает, но теперь уже улыбается. Правда, сквозь слёзы.
- Эта болезнь отпускает, но только тех, кто по-настоящему хочет вырваться. Кого любят и кого держат. А тебя очень крепко держат, причём обеими руками и не только ими. Помнишь, что я тебе говорил?
- Да…- снова кивает.
И тут Алекс совершает жест, от которого у меня самого наворачиваются слёзы: кладёт свою ладонь Еве на затылок и, притянув к себе, целует в лоб. Долго и с чувством, как если бы целовал кого-нибудь из своих детей.
- Всё будет хорошо. Всё будет хорошо,– шёпотом повторяет мантру.
За все годы я ни разу не видел, чтобы мой отец, который всегда был и отцом Евы тоже, делал что-нибудь подобное. Видит Бог, ей это было нужно.
Пытаюсь взять себя в руки, но получается с трудом. Развернувшаяся в кабинете врача-онколога сцена, очевидно, чересчур эмоциональна даже для неё: миссис Таи улыбается, неуклюже скривив губы – улыбка сквозь слёзы.
Мы возвращаемся в Евин бокс и, наконец, остаёмся одни. Мне это необходимо – хочу уединиться, скрыться от чужих глаз, крепко обнять её и повторить, что всё будет хорошо.