- Ты разрушил свою семью, чтобы помочь мне!
Бедная, бедная моя девочка. Её голова уже измучила её, придумывая всё новые и новые страхи. Беру в руки её лицо и заставляю смотреть в глаза, хотя самому трудно видеть её:
- Нет не поэтому. Я ушёл от Мел, потому что не любил, и наша с ней семья была жалким, далёким подобием того, что когда-то было и теперь есть у меня с тобой!
Евины губы кривятся, она больше не может сдерживаться, и первая слеза собирается огромной каплей на её нижнем веке.
- Я ушёл, потому что понял: жить так дальше бессмысленно - ни она не делала меня счастливым, ни я её. Да я вообще никого не делаю счастливым!
- Меня делаешь, - вспыхивает, и слёзы дождём.
Ева с силой обнимает меня обеими руками, прижимает лицо к груди и повторяет:
- Меня делаешь!
И я млею, хотя знаю, как мало истины в её словах. Но она сама в это верит, и мне хорошо. Настолько глубинно, что я даже прикрываю глаза: ради таких моментов и стоит жить. Не успеваю опомниться, как уже целую её лицо и честно признаюсь:
- Я только пытаюсь.
И по привычке меня тут же несёт дальше:
- А ты не позволяешь, не хочешь впустить меня полностью!
Чувствую, как напрягаются её плечи:
- Я не буду спрашивать, не буду! Не прячься! - прошу её.
Но она уже другая, уже юркнула в свою раковину.
- Ева, мы всё исправим. Повторим то, что было, но должны делать это вместе!
Её губы касаются моей ключицы. Это место особенное для меня, но в данную секунду она об этом не помнит.
- Тебе нужно кое-что понять, Ева, - наседаю.
Беру её руку и прикладываю к её груди:
- Как много здесь всего?