— Не могу знать, господин. Они мне не докладывали, — отвечает денщик с едва заметной иронией.
— Умный ты очень, — говорит Волков, беря у него полотенце. — Завтрак не готов ещё?
— Какой там, эти мерзавцы кашевары ещё и костров не разводили.
Он уже оделся, выходит из шатра и нос к носу сталкивается с Мильке у входа. Штабс-капитан кланяется ему:
— С добрым утром, господин полковник.
— Да, и вам доброго утра.
— Полковники наметили смотр поутру, просят вас быть.
— Хорошо. Буду.
Волков хотел на этом закончить разговор. Но Мильке не уходит:
— Солдаты будут при полном доспехе и оружии. Полки при барабанах и знамёнах.
— На смотр обычно так и являются, — резонно замечает кавалер.
А тут штабист и говорит ему:
— Было бы прекрасно, если бы и их командир был в полном боевом облачении и на лучшем коне, и при своей гвардии.
С каких это пор капитан советует полковнику, как и куда ему являться? Волков выразительно смотрит на Мильке, он уже думает, как ему ответить поумнее, но тут ему явилась трезвая мысль: может, штабист знает, что делает?
— Хорошо, — отвечает он и уже говорит подошедшим к нему и Мильке Максимилиану и Фейлингу: — господин Фейлинг, приготовьте доспех, а вы, Максимилиан, оседлайте моего гнедого со звездой.
— Конь уже осёдлан, кавалер, — отвечает Максимилиан.
— И доспех я уже из ящика достал, — говорит Фейлинг.
Всё это было весьма удивительным, не иначе как к его пробуждению всё уже было готово. Мильке всё это устроил. Проворен, хитрец. Видно, это будет какой-то важный смотр.
А Фейлинг уже несёт раскладной стул: садитесь, господин полковник. Гюнтер несёт молоко с мёдом, Максимилиан достаёт стёганку и кольчугу из ящика с доспехами.
Всё у них уже готово. Ладно. Он посмотрит, что они все задумали. Солнце уже выходит из-за тумана на западе.