Странствия Шута

— Жизнь жестока. Представь, что ты ребенок, которого мучает насильник. У меня к тебе столько же жалости, как и у тебя было к ней.

— Ребенку я ничего не сделал!

— Ты позволил этому случиться. Ты ведь был командиром.

— Это было не мое дело. Ты-то когда-нибудь был в битве? В одно мгновение случается много всего!

— Это была не битва. Это был налет на неохраняемый дом. И ты украл маленькую девочку. Моего ребенка. И женщину, которая была под моей защитой.

— Хех. Обвиняешь меня, а сам не смог защитить их.

— Это правда.

Я на палец вжал меч в его грудь, и он, не удержавшись, вскрикнул.

— Знаешь, мне очень не нравится вспоминать об этом. Почему бы тебе не продолжить? Не рассказать о том, как гордые чалсидианские солдаты продали себя, словно шлюх, за золото в рабство женщине и пухлому мужчине.

Он продолжал молчать, и я слегка повернул меч в его груди. Он издал звук, будто его вот-вот вырвет.

— Я не просто командир, не просто какой-то там человек! — выдохнул он, и я слегка отпустил меч. Выступила кровь. Он приподнял голову, посмотрел на нее и тяжело задышал. — Я Эллик. Я был вторым после герцога Чалседа, когда он сидел на троне. Он пообещал мне, что после него я буду править Чалседом. Я должен был стать Элликом, герцогом Чалседа. Затем пришли проклятые драконы. И его шлюха-дочь, которую мне подарил ее отец, повернулась против собственного народа и объявила себя герцогиней! Она сидит на троне, который должен принадлежать мне! И именно поэтому я продал свой меч. Чтобы вернуть себе свое. Вот что они видели, эти бледные пророки и прорицатели! Что это исполнится!

— Скучный ты.

Я присел на корточки рядом с ним, отложил меч и достал нож. Повертел его в руках. Длинный, острый. Я поймал зимний свет на клинке и наклонил его, пуская солнечный зайчик.

— Итак. Женщина и ребенок.

Некоторое время он тяжело дышал. Я помахал ножом, и он бешено замотал головой. Набрав воздуха, он заговорил быстро, рублеными фразами:

— Мы сели на корабль. Когда пришли в порт, нас спрятали, вместе с оружием. Мы думали, будут вопросы… в доках, пошлины там… запросы. Но ничего не было. Казалось, что мы просто исчезли. Мягкий человек вел нас… и мы покинули корабль… и лошадей спустили… и поскакали через город. И ни одна голова не посмотрела нам вслед. Мы были как призраки. Даже когда мы начали смеяться… и даже кричать на людей на улице. Никто нас не замечал.

На мгновение его глаза закатились, показались белки. Неужели я зашел слишком далеко? Кровь из раны все сочилась, затемняя рубашку. Он еще раз набрал воздуха и посмотрел на меня.

— Она говорила, куда идти. Мальчик нас прятал. Мы скоро привыкли ко всему. Мы украли сани и упряжки. Бледные люди точно знали, где их найти. Невидимые, мы прошли через города, жирные, богатые города. Как много мы могли бы сделать. Но эта женщина всегда говорила «нет». И «нет». И «нет». И каждый раз я говорил «нет» своим людям. И они повиновались. Но все хуже думали обо мне. Хуже и хуже. И я сам чувствовал, как это… странно.

Он помолчал, тяжело дыша через нос.

— Мне холодно, — сказал он снова.