Странствия Шута

Никогда не слышала, чтобы Шан так много говорила. Рассказывала она монотонно, в ритме своего движения, и все время смотрела только вперед. Я молчала, а она все говорила, рассказала о пощечинах за дерзости, о младшем брате, исподтишка пинавшем и толкавшем ее. Больше года она прожила с ними, чувствуя себя совершенно несчастной, а когда решительно отказала обоим женихам, муж матери выразил свой интерес, то и дело шлепая Шан, когда она проходила мимо, нависая над ней, когда она сидела, читая книгу, а, став смелее — начал распускать и руки. Она пряталась в своей комнате, где потом, запершись, проводила почти все время.

И вот однажды ей пришло сообщение, и она поздно ночью покинула этот дом. В глубине сада ее встретила женщина с двумя лошадьми, и они убежали.

Внезапно Шан остановилась. Она тяжело дышала.

— Можешь немного пойти первой?

Я попробовала и наконец-то поняла, как трудно ей было с самого начала. Я вела нас более извилистым путем, выбирая менее заснеженные места под деревьями и среди кустарников. И все-таки это было тяжело, моя спина быстро вспотела. Мне не хватало дыхания на разговоры, а у Шан, казалось, закончились и слова и истории. По дороге я размышляла о том, что узнала о ней, и очень хотела, чтобы она рассказала это сразу, как только приехала жить к нам. Может быть, я смогла бы полюбить ее, если бы знала о ней больше. Когда мы остановились, чтобы отдохнуть, я совсем вспотела и замерзла, и дрожала до тех пор, пока мы снова не пошли.

Я не смогла продержаться так долго, как Шан. Это потому, сказала я себе, что я меньше и с каждым шагом должна выше поднимать ноги, чтобы пробраться сквозь снег и протащить за собой этот плащ. Когда я совсем выбилась из сил, Шан потеряла терпение и снова встала впереди, выведя нас к широкой долине. Я отчаянно надеялась на домик пастуха или усадьбу какого-нибудь фермера. Но не было ни следа дыма и ни звука, кроме птичьих криков. Может быть, летом тут и пасли овец и коров, но на зиму их увели в стойла.

Тени холмов поползли к нам, и я поняла, что мы идем на восток. Я попыталась сообразить, значит ли это, что мы идем в сторону Ивового леса, но слишком устала, и вновь вернулся голод, запуская свои когти в мой живот и горло.

— Нам придется найти какое-то убежище, — объявила Шан.

Я подняла глаза. До этого я смотрела только на ее мелькающие ноги. Здесь не было елок, но к югу от нас я заметила заросли голых ив вдоль ручья. Они были серые и тонкие, снег под ними выдувался ветрами.

— Может под ивами? — сказала я.

— Если не найдем ничего лучше, — согласилась Шан.

Начало темнеть, и ясный день, казавшийся почти добрым, стал жестоко опускать с неба холод. Мы разглядели впереди тонкую линию — наш путь пересекал еще один ручей. Нам повезло. Наверное, весной этот ручей разливался и бурлил, потому что он проложил широкую тропу вдоль луга. Теперь он спокойно бежал подо льдом, но вдоль подмытых берегов оголились корни деревьев, а за ними темнели впадины. Корни болтались, как толстые занавеси. Мы сбросили снег с плащей, потом раздвинули их и пробрались в земляной сумрак.

Вот и хорошо. Устройтесь здесь и будете в безопасности. Я почувствовала, как Волк-Отец расслабился во мне.

— Я все еще хочу есть, — сказала я.

Шан усаживалась поудобнее. Она накинула на голову капюшон, села и укутала ноги в плащ. Я сделала в точности как она.

— Давай-ка спать. По крайней мере, когда ты спишь, то не думаешь о еде, — сказала она мне.

Это был хороший совет, и я последовала ему, прижавшись лбом к коленям и закрыв глаза. Я очень устала. Мне хотелось снять сапоги. Я мечтала о горячей ванне и мягкой постели. Потом я уснула. Мне снилось, что меня зовет отец. Потом приснилось, что я дома, и на кухонном вертеле жарится мясо. Я чувствовала его запах, я слышала, как шипит огонь, когда в него капал жир.

Проснись, щенок, но молчи. Выпутывайся из шкур. Будь готова бежать или драться.

Я открыла глаза. Стояла глубокая ночь. Сквозь опущенный капюшон и занавесь корней я увидела огонь. Я моргнула; это оказался небольшой костерок у ручья. Пламя лизало связанную птичью тушку. Я никогда не ощущала более восхитительного запаха. Потом между мной и пламенем прошла человеческая тень. Чалсидианский солдат. Они нашли нас.

Я могла бы тихо выскользнуть из нашего логова и медленно прокрасться мимо, но вместо этого я положила руку на капюшон Шан и мягко коснулась ее губ, а когда она проснулась — зажала ей рот. Она слегка задергалась, но быстро успокоилась. Я молча ждала, пока она откинет капюшон с лица. Свет костра раскрасил ее лицо, и она непонимающе посмотрела на него. Потом наклонилась к моему уху: