— Где-то в этом бардаке есть кусочек кожи, пробитый иглой, с намотанной на нее прочной нитью. Дай мне знать, если найдешь. Все, что можем забрать с собой, сложи в три кучи.
— Вещи Грея и Эша берем тоже?
— Мы собираем все, потом будем выбирать. Унесем сколько сможем, потому что я хочу верить, что у них была причина тащить с собой такую груду тряпок.
— Бусины и шнурки тоже? И все эти перчатки?
Я проследил за рукой Пера. Среди рассыпанных вещей Шута радугой блестели перчатки всех видов тканей и размеров. Мое сердце царапнула грусть. Он всегда собирался посеребрить свою руку. Он не лгал мне. Мы с ним вообще редко лгали друг другу. Кроме тех случаев, когда иначе было никак.
— Мы должны забрать все, что может пригодиться. Кто знает, что мы встретим на той стороне.
Хоть работали мы быстро, задача оказалась не из легких. Из угла мешка Пер натряс немного зерна и приготовил кашу, пока мы вытряхивали от снега одежду и рылись в сугробах в поисках снаряжения. Под надзором Баррича я хорошо научился ремонтировать упряжь, и умение шить верно служило мне всю жизнь. Сумку Персеверанса удалось легко заштопать. Моя была изорвана в клочья, а сумка Ланта выглядела еще хуже. Разорванное полотно моей палатки превратилось в два грубых, сметанных на скорую руку мешка. Несмотря на то, что нам нужно было спешить, я нашел время и взялся сметать еще одну сумку, поменьше, чтобы сложить в нее книгу Би и свечи Молли. Подняв глаза от своей работы, я встретился с внимательным взглядом Пера. В его руках был дневник снов. Он неуверенно протянул его мне.
— Кажется, я узнал ее руку. Какие картинки она рисовала! Это правда ее работа?
— Отдай! — неожиданно резко сказал я. Боль в его глазах кольнула меня, когда я принял книгу из его рук. Я еле сдержался, чтобы не вырвать ее у него.
— Сэр, если еще не поздно… Я все равно хотел бы выучить все буквы. Вдруг когда-нибудь я смогу прочитать то, что она написала.
— Это личное, — сказал я. — Но да, я научу тебя читать. И писать.
Он посмотрел на меня глазами безответного пса. Мой хмурый взгляд вернул его к работе.
Как мы не спешили, время шло еще быстрее. Когда мы закончили, ранние вечерние тени уже ползли по земле. Палатка Шута превратилась в удивительно маленький сверток, чего нельзя было сказать о теплой зимней одежде, которую он бросил здесь. Шерстяные юбки и платки оказались гораздо тяжелее, чем я ожидал.
— Мешки слишком большие и неудобные, — заметил Лант. Он произнес это равнодушно, не жалуясь. — Если мы должны быть готовы ко всему, когда выйдем из колонны, тащить их за собой — не очень хорошая мысль.
Он был прав.
— Мы не будем их брать. Заберем, когда пройдем на ту сторону и убедимся, что они с ними все в порядке. Мы не знаем, что найдем там. Янтарь и Искра могут оказаться в безопасности, или ранены. Или захвачены в плен, — взяв себя в руки, я добавил: — Или их там вообще не будет.
— Как Би, — сказал Пер. Он вздохнул и расправил плечи. — А это может случиться с нами? Мы можем войти в колонну и больше никогда не выйти?
— Можем, — признался я.
— Где тогда мы будем? Что с нами случится?
Как это описать?