Драгун, на Кавказ!

В двадцатых числах июня колонна миновала станицу Наурскую, а к концу месяца, наконец, подошла к финишной точке своего маршрута, городу-крепости Моздок.

– Давай-давай, шире шаг! – подбадривали унтера рекрутов. – Там вам и отдых, и постоянное место службы. Всё рядом. А мы недельку передохнём и обратно в Астрахань двинем.

Глава 2. В драгуны

– Морды помыть, букли мукой присыпать, мундиры свои серемяжные тоже чтобы расправить не забыли! – покрикивал фельдфебель, прохаживаясь мимо костров. – Час времени вам на всё про всё! Опосля всех строим и ведём на гарнизонный плац. Кто дурнее прочих, того полковые самыми последними с него заберут. А кто получше, тот даже и стоять там не будет. Глядите орлом, чтобы издаля видать было, что из вас хороший служака получится. Старайтесь, дурни, не то попадёте в самый захудалый мушкетёрский полк и будете потом всю солдатчину в нём мучиться!

– Лёньк, а Лёньк, да подожди ты, давай-ка я сам тебе лучше сапоги салом намажу, – предложил другу Тимофей, заметив, как тот морщится от боли. – Ну вот чего ты тут дёргаешься и суетишься, лежал бы сейчас лучше в лазарете со своей этой раной, не дай Бог вдруг шов разойдётся, ведь кровью опять изойдёшь!

– Ничего, Тим, я сам всё, – покачал головой Блохин и обмакнул ворс щётки в заветный горшочек. – У меня ведь и болеть почти перестало, даже и забывать про рану начал. А что, сегодня уже вроде как десятый день пошел, как на том берегу рубанули. Самое главное, Тимох, – это то, что грязь в рану не попала. Вот потому и не замокла она, не загноилась. Вчерась перед самым ужином лекарь рубец мой осмотрел, говорит, что скоро он уже совсем ссохнется, и тогда можно будет даже и самому все нитки срезать. Ой, а ещё ведь и пуговицы надо пошибче натереть, – ударил он ладонью по мундиру. – Вон они как за время похода потускнели, а медь ведь должна на солнце огнём гореть, чтобы сразу в глаза бросалось!

Сотни выстроенных на плацу рекрутов вглядывались в двухэтажное каменное здание штаба Кавказской укреплённой линии. Именно оттуда и должны были выходить представители от полков с уже утверждёнными высоким начальством запросами на получение пополнения. Именно здесь и сейчас и будет решаться судьба новобранцев по их дальнейшей солдатской жизни.

– Идут, идут! – наконец разнеслось по рядам.

Со ступеней сбежал офицер в зелёном егерском мундире. К нему присоединились ещё двое стоявших вместе с группой военных у главного входа в здание.

– Ну что, ребятки, кто из вас желает в егерях послужить? – весело крикнул офицер, оглядывая весь строй. – Я капитан Котляровский Пётр Степанович, набираю людей в семнадцатый егерский полк Карягина Павла Михайловича. У нас в полку служить весело, братцы, и прибавка к жалованью есть, и оружие, амуниция у солдат добрые. В походах мы букли не крутим, по горам быстрее коз бегаем и выше орлов забираемся. Люди нам нужны смышлёные и проворные, росту вовсе не высокие, чтобы макушкой мне до носа даже не доставали, – показал он с улыбкой на свой. – Потому как именно таким и удобнее в егерях быть, малому да юркому от пули уворачиваться гораздо легче. Но и чтобы крепость в теле тоже, однако, имелась. Худые и квёлые нам вовсе даже без надобности. Есть ли среди здесь стоящих такие, а ещё лучше, чтобы они из охотников али из их детей были? Вот таких я в первую очередь и буду брать.

– Есть, есть, – послышались отзывы из шеренг.

– Ну а коли есть, так и выходи из строя! – крикнул капитан. – Прямо здесь вас и будем расспрашивать, а коли сгодитесь, так сразу и к себе в полк запишем.

Один, второй, третий рекрут вышел из глубины длинного строя. Мимо Тимофея протиснулся Ваня Коньков.

– Ваньке самое то в егерях быть, – сказал стоящий во второй шеренге Блохин. – Он как раз под всё сказанное подходит.

– А может, и мы тоже попробуем, а, Лёнь? – предложил другу Гончаров. – Всё ведь лучше в егерях россыпным строем бегать, чем в мушкетёрской роте колонной маршировать.

– Да куда нам с нашим-то ростом?! – возразил тот. – Сам же ведь слышал, что их благородие только что вот говорили.

– А мы всё же попробуем, – Тимофей упрямо мотнул головой и тоже шагнул из строя.

Из здания в это время вышла большая группа офицеров и направилась в сторону рекрутских шеренг.

– …С Урала сам, отец зверя на мясо и для шкур бил, нас, детей, он этому делу с мальцов учил, – рассказывал про себя капитану Коньков. – С десяти лет мне ружьё уже начал давать.

– Молодец, подходишь, – кивнул Котляровский. – Видишь вон тот белый дом у переулка, а подле него люди стоят? Вот туда и иди, там вся наша команда строится. Нет, нет, нет, ребятки, – помотал он головой, не дав даже представиться Гончарову. – Вы уже оба выше меня ростом вымахали, парни молодые, небось, и ещё расти дальше будете. У нас в полку отбор очень строгий, меня же самого начальство потом съест. Да и с мундирами таких размеров, что вам надо, очень сложно. Из главного интендантства к нам всё больше малых размеров отправляют.