Клерхен хихикнула, и ее смешок подействовал на меня, как удар плеткой поперек спины.
— В самом деле, уже поздно, — сказала я, стараясь говорить приветливо, как и положено лавочнице, приманивающей покупателей. — Если вам угодно, завтра к обеду я принесу вам наши лучшие товары. С утра не смогу, простите сердечно — вы ведь знаете, что мы участвуем в состязании сладостей.
— Я провожу вас, дамы, — мастер Лампрехт, суетливо кланяясь, сделал несколько шажков к двери. — Завтра моя лавка будет полностью к вашим услугам.
Клерхен опять хихикнула, а баронесса смерила мастера высокомерным взглядом.
— Ваша лавка? — спросила она таким голосом, каким могла бы говорить королева снега и льда. — Вы ошибаетесь, любезный. Это — моя лавка. Потрудитесь уйти, да побыстрее. Лично вас я не задерживаю, мне надо поговорить с барышней Цауберин.
33
— Что, простите?! — мастер Лампрехт вытаращил глаза.
Боюсь, что и я в этот момент выглядела не лучше. Но наглость и апломб госпожи баронессы поражали. Разве мог мастер Лампрехт продать свою драгоценную кондитерскую лавку? Если он дрожал над пятьюдесятью процентами, то разве мог лишиться всего? Или…
— О чем говорит эта уважаемая госпожа? — подозрительно спросила я у хозяина. — Вы продали ей «Пряничный домик»?
— Не болтай чепухи, — огрызнулся мастер. — Тут какая-то ошибка. Я никогда…
— Ошибки здесь нет, — возразила баронесса, отстегнула пуговку на поясном кошельке и извлекла оттуда свернутые тугой трубочкой листки бумаги, перетянутые красным шнуром. — Вот расчеты с плотниками, каменщиками, кровельщиками и малярами, которые работали в вашей лавочке, уважаемый, когда вы чуть не спалили полквартала. Здесь же расходы на мебель, постельное белье и кухонную утварь. Сумма набегает приличная — около тысячи талеров. И за все было заплачено мною.
— Но как… но как… — хозяин открывал и закрывал рот, и стал ужасно похож на золотого толстяка из королевской загадки. С той лишь разницей, что мастер Лампрехт был вовсе не золотым, и сейчас ему было не до смеха. — Это подарила ее высочество!..
Баронесса посмотрела на него с откровенной жалостью, а барышня Клерхен хихикнула, закатив глаза.
— Ее высочество, — сказала госпожа Диблюмен, — лишь попросила меня о помощи. И я любезно помогла ей. Оказала услугу. А вы думали, ради вашей забегаловки откроют государственную казну?
Мастер Лампрехт схватился за сердце, и я поддержала хозяина под локоть, помогая сесть на скамейку, попутно смахнув с нее рукавички. Клерхен подобрала их и швырнула на стол, рядом с материными.
— Позвольте посмотреть долговые документы, — сказала я сердито. — В нашей забегаловке не привыкли верить на слово.
— Я знала, что вы проявите рассудительность, барышня Цауберин, — губы баронессы на секунду растянулись в холодной улыбке. — Ознакомьтесь, — она бросила бумаги на стол, к рукавицам. — Я сделала копии специально для вас. Оригиналы хранятся в королевском банке.
Развязав красный шнур, я разложила на столе листочки, исписанные мелким, бисерным почерком. На каждом стояли суммы в цифрах и прописью, красовалась печать артели каменщиков или маляров, и витиеватыми буквами было выписано — «ВD», а сверху красовалась печать с гербовым изображением баронской короны.
Мастер Лампрехт вскочил со скамейки и присоединился ко мне, изучая долговые расписки.
— Бесплатная пастила вязнет на зубах, — пробормотала я известную пословицу, а хозяин выглядел совсем разбитым.
ebooksa