— Мне вот интересно, как вы проведали о моём прибытии в город? — спросил поэт. — Всё-таки я не настолько популярен, чтобы меня узнавали на улицах.
Мэр пожал плечами.
— Можно и сообщить, ибо человеку, предупредившему о твоём появлении в городе, ты ни малейшего вреда причинить не сумеешь. Руки коротки, даже для любимца августейших особ.
Он криво ухмыльнулся.
— Здоровенный такой, весь в золоте? — спросил Лютик.
Мэр едва заметно кивнул.
Вид у него в этот момент был, как у жабы, поймавшей жирную муху. Очень довольной жабы.
— Вот отольются кошке мышкины слезки, — в сердцах сказал поэт.
— Ближе к делу, — напомнил мэр. — Я желаю, чтобы твоя баллада получилась... гм... достаточно лояльной по отношению к моему городу. Понимаешь, о чём я?
— Цензура?
— Она самая. Предупреждаю, шаг вправо, шаг влево... дальше — ты знаешь.
Как бы в подтверждение его слов в коридоре лязгнули железом о железо, послышались тяжёлые шаги одного из находившихся там стражников.
— Договорились, — сказал Лютик. — Но за это...
— Закончив балладу, уйдёшь из города целым, невредимым. Я сильно в этом сомневаюсь, но если произведение окажется написанным с должной степенью таланта, твой кошелёк пополнится. Реклама нам не помешает.
— А материалы, источники... — встрепенулся поэт. Мэр поморщился.
— Да, конечно. Тебе откроют доступ в архив. Можешь там копаться сколько угодно. Всё?
Лютик почесал в затылке.
— Да вроде...
— Тогда у меня есть ещё несколько важных вопросов. Некто, сообщивший о твоём появлении, утверждает, будто ты являешься старинным другом ведьмака Геральта, известного истребителя чудовищ. Так ли это?
— Так.