— Но, — добавил Марк, — когда он становится _
— Мы ему напоминаем, — сказал остроносый паренёк с фингалом на скуле. — Так, ненавязчиво. Иначе... — он потрогал пальцами фингал. — Ты, кстати, если что, тоже ему напоминай. Здесь когда-то давно была мама, ещё до нас, и он может...
— До вас? Это как?..
— Так ведь... мы, по правде сказать, здесь не так давно. Орёл вон с Ягуаром из нас самые старожилы.
— А что произошло с теми, кто был до вас?
Мальчишки отворачивались и прятали глаза.
— Давайте уже наводить порядок, — умоляющим тоном произнёс худощавый. — Они ведь скоро вернутся!
Ребята побрели к столику, вытащили откуда-то холщовый мешок и стали сбрасывать туда фрукты. Марк крутил головой по сторонам:
— Эй, веник никто не видел?
Мойра шла вдоль стены, переступала через высохшие листья, через груды мусора, в которых копошились мыши и многоножки, через ветхие сундуки, бочки, истлевшую ветошь. И рядом — то роскошное кресло, то старинный резной шкаф...
— Как вы здесь живёте?!
— Да скоро ему уже надоест, и мы отсюда съедем, — сказал Марк. Он отыскал некое подобие веника и теперь решал, с чего бы начать уборку. — Мы всё время меняем Дома. Это большой остров, хватает.
— Марк, — шепнула она, — ты сказал, сейчас вас здесь семеро. А раньше?
Он пожал плечами:
— Иногда Петер приносит новых. Иногда... сама понимаешь, бывают разные приключения, в том числе опасные. На то они и приключения, да?
— Но когда я пришла, когда Петер тебя отчитал, — ты боялся не приключений.
Марк сглотнул.
— Иногда он делается... хуже. Хуже, понимаешь! Тогда ему нужно кого-нибудь укоротить. Вот и всё.
— Он убивает вас?!
— Лучше бы убивал, — сказал из своего угла худощавый. Подхватил мешок и поволок к выходу.