Еда состояла из рыбного супа, сваренного с молоком – не такого, как готовил Цирюльник, однако горячего и острого. Закусили яблоками из сада лекаря-еврея. Младший из братьев, Ионафан, с возмущением поведал отцу, что кролики изводят их капусту.
– Тогда тебе следует извести кроликов, – сказал ему Роб. – Поставь капканы, и твоя мама сделает из них вкусное жаркое.
Ненадолго повисло смущенное молчание, потом Мерлин улыбнулся:
– Мы не едим ни кроликов, ни зайцев, это не кошерная пища.
Роб заметил, что мистрис Мерлин выглядит встревоженной, словно боится, что он не поймет и не одобрит их обычаев.
– Существуют законы о том, какую пищу нам вкушать, очень древние законы. – И Мерлин объяснил, что иудеям не дозволено употреблять в пищу мясо животных, которые не жуют жвачку и не имеют раздвоенных копыт. Нельзя есть мясо вместе с молоком, потому что Библия предостерегает: нельзя смешивать мясо животного с молоком, полученным из сосцов его матери52. И крови пить они не смеют, а равно есть мясо, которое не очищено от крови тщательно и не посолено.
У Роба кровь застыла в жилах, и он сказал себе, что мистрис Мерлин совершенно права: он не в силах понять евреев. Вот уж поистине язычники! Его едва не стошнило, когда лекарь вознес хвалу Богу за съеденную ими пищу без крови и без мяса.
И все же он попросил разрешения расположиться на эту ночь в их саду. Беньямин Мерлин настоял, чтобы он спал под кровом, в прилегающем к дому сарае, и вскоре Роб уже лежал на душистом сене, прислушивался через тонкую стенку к голосу женщины, который то резко повышался, то звучал тише. В темноте он безрадостно усмехнулся, понимая, хотя и не знал языка, смысл того, что она говорила мужу.
«Ты же совсем не знаешь этого долговязого плечистого мужлана, однако тащишь его в дом. Да разве ты не видишь: у него сломан нос и лицо все в шрамах, а оружие дорогое – настоящий разбойник! Он ведь зарежет нас прямо в постели!»
Наконец, Мерлин явился в сарай с большой флягой и двумя деревянными чашами. Протянул чашу Робу и вздохнул.
– Во всем остальном она просто превосходная женщина, – сказал он, наливая вино. – Ей здесь нелегко приходится, вдали от многих, кто дорог ее сердцу.
– А в какой части Франции вы родились? – поинтересовался Роб. Вино, как он убедился, было крепким и ароматным.
– Как и это вино, мы с женой появились на свет в деревне Фалез, где и сейчас живут наши семьи под благосклонным покровительством Роберта Нормандского53. Мой отец и два брата занимаются виноторговлей, поставляют товар и в Англию.
Семь лет тому назад, сказал Мерлин, он воротился в Фалез из Персии, где обучался в академии лекарей.
– Из Персии! – Роб понятия не имел, где находится Персия, но знал, что очень далеко. – И в какой же стороне лежит эта Персия?
– На востоке, – улыбнулся Мерлин. – Далеко-далеко на востоке.
– А в Англию как вы попали?
Возвратившись в Нормандию лекарем, объяснил Мерлин, он обнаружил, что во владениях герцога Роберта54 лекари наличествуют в изобилии. За пределами же Нормандии существовала острая конкуренция, да и опасностей хватало: войны и политика, герцоги против графов, владетельная знать против короля.
– В юности я дважды бывал в Лондоне вместе с отцом, который привозил вино на продажу. Мне запомнилась красота английских полей и лугов, а умение короля Канута сохранять в стране мир и покой известны по всей Европе. Вот я и решил приехать в эти тихие зеленые края.
– И что же, Теттенхолл оправдал ваши ожидания?