Когда он выпил вторую кружку, Роб крепко взял его за ногу, подражая манере Мерлина. Осторожно, стараясь не дергать, надавил, и бас Осберна сменился долгим пронзительным воплем. Мерлин подхватил могучего пациента под мышки и, вытаращив от натуги глаза, потянул его в противоположную сторону.
– Вроде бы получается, – крикнул Роб, чтобы Мерлин мог его расслышать сквозь несмолкающие вопли больного. – Пошла! – И в тот же миг концы сломанной кости царапнули друг друга и встали на место. Распростертый на постели больной вдруг замолчал.
Роб посмотрел, не лишился ли тот чувств, но нет – Осберн бессильно откинул голову, лицо было мокрым от слез.
– Не отпускай ногу, так и держи, – приказал Мерлин. Он смастерил повязку из тряпок и обвязал вокруг щиколотки и лодыжки. К этой повязке он прикрепил один конец веревки, а другой накрепко обмотал вокруг дверной ручки. Затем наложил шину на растянутую конечность.
– Теперь можно отпустить, – сказал он Робу.
Для пущей надежности они еще привязали здоровую ногу к сломанной. Нескольких минут хватило, чтобы успокоить связанного и измученного больного, дать все необходимые указания его бледной жене и отпустить его брата, который пока будет работать на поле.
На току Роб и Мерлин остановились и посмотрели друг на друга. Рубахи на обоих промокли от пота, да и лица были не суше, чем залитые слезами щеки Осберна.
Лекарь улыбнулся и похлопал Роба по плечу:
– Ты должен пойти теперь ко мне домой, мы разделим вечернюю трапезу.
– Это моя Дебора, – произнес Беньямин Мерлин.
Жена доктора была пухленькой женщиной с острым носиком и пунцовыми щеками. Увидев Роба, она заметно побледнела, а взаимные представления приняла сухо. Мерлин принес во двор таз с ключевой водой, чтобы Роб мог освежиться. Моясь, он слышал, как в доме женщина что-то горячо говорит мужу на языке, которого Роб никогда прежде не слыхивал.
– Ты должен извинить ее. – Лекарь тоже вышел помыться и поморщился. – Она всего опасается. Закон гласит, что во время религиозных праздников мы не должны принимать христиан у себя в доме. Однако сегодня вроде бы никакого особенного праздника нет. Просто обычный ужин. – Вытираясь полотенцем, Мерлин посмотрел Робу в глаза. – Если ты все же предпочтешь не садиться с нами за стол, я могу вынести тебе еду сюда.
– Я с удовольствием буду вместе с вами, мастер лекарь.
Мерлин кивнул.
Странный ужин.
Собрались родители и четверо детишек: три мальчика и девочка. Девочку звали Лия, а братьев – Ионафан, Руил и Захария. Мальчики, как и отец, сели за стол в шапках! Когда жена подала горячую лепешку, Мерлин кивнул Захарии, и тот заговорил на гортанном языке, который Роб недавно слышал в этом доме.
– Сегодня, – остановил его Мерлин, – брохот51 надо читать по-английски – из уважения к нашему гостю.
– Благословен еси, Господи Боже наш, Царь Вселенной, – с чувством стал читать молитву мальчик, – дарующий нам хлеб, что родит земля. – Он передал лепешку Робу, который воздал ей должное и отдал остальным.
Мерлин налил из большого графина в чаши красное вино. Роб последовал примеру и поднял свою чашу, а отец между тем кивнул Руилу.
– Благословен еси, Господи Боже наш, Царь Вселенной, сотворивший плод лозы виноградной.