— Монстр ты. — Ефим вздохнул. — Два года уже маскируешься.
— Это нетрудно, — холодно заметил Рублев. — Будь я просто оборотнем — тогда да. Но я же маг. Метаморфоз у меня вот где. — Рублев продемонстрировал весьма убедительный крепко сжатый кулачище. — Я уже и не помню, когда в последний раз перекидывался. Да, честно говоря, особо и не тянет. Вон, с собачками иногда по траве поваляюсь, порычу, за загривки их потреплю, и довольно. Они-то все как надо понимают, не то что люди…
Швед залпом допил чай и в упор поглядел на Рублева:
— Ну, что же… Мы все поняли. Займемся тогда офисом. Так, Ефим?
— Нет проблем. — Ефим пожал плечами. — Риэлтор у меня на поводке. Правда, уйдет какое-то время на расселение, это к бабке не ходи. Да и денег, не знаю, хватит ли? Там больше десятка квартир, а Гоголевская — это центр, считай…
— Хватит денег, — буркнул Швед. — Нам за старый офис положена компенсация, Прага оплатит.
— Тогда и думать нечего. — Ефим на глазах повеселел. — Есть шансы управиться за неделю. Главное, чтобы квартиры для аборигенов быстро нашлись. А там — всем плюс одна комната, и выметутся как миленькие. Переезды я им опять же организую, концы остались. А вот дальше — ремонт, и это, братцы, такая гнусная штука, что любая магия бессильна: месяца три-четыре, никак не меньше. Пошли, шеф.
Швед молча встал.
— Ты чего машину-то не стопоришь? — Швед отвлекся от размышлений, в которые поневоле то и дело погружался, и легонько пихнул Ефима локтем в бочину.
— Ща, — сонно ответил тот. — Через шесть минут хороший «бээмвэ» проедет.
— А другие машины тебя не устраивают, что ли? — искренне удивился Швед.
— Не-а, — вздохнул Ефим. — Ну, нравятся мне «бэхи», что делать?
— Чудак-человек, — проворчал Швед. — Не все ли равно, на чем ездить?
Ефим поборол сонливость и с интересом воззрился на Шведа:
— Конечно, не все равно! Ты ж на «Баварии» у себя не ходишь?
— Не хожу, — подтвердил Швед, который уже все понял. — «Дюфур»! Только «Дюфур»!
— Вот видишь!
— Вижу… Понял я, понял. Вон она, твоя «бэха», тормози.
«А шести минут-то не прошло! — подумал Швед вскользь. — Просчитался напарничек!»
Ефим с непривычно серьезным лицом заработал, однако автомобиль и так уже начал притормаживать и жаться к обочине. Глаза у водителя, конечно же, были стеклянными.