Насладившись неожиданной красотой, Иванов и сам не заметил, как напрочь позабыл о цели своего визита и перешёл к другой, не менее интересной фотографии. На ней смеялся вихрастый, худощавый юноша в круглых, простеньких очках. Кадр захватил только его лицо: доброе, счастливое, манящее своей открытостью и простотой. Паренька не портили ни весьма заметная лопоухость; ни крупные, немного неровные, зубы; ни по-детски курносый нос. Главное — он был счастлив и даже через снимок пытался от чистого сердца поделиться со всем миром своими радостью, молодостью, мечтами.
Серёга невольно улыбнулся ему в ответ.
— Что вас привлекло в этой фотографии?
Голос хозяйки дома, раздавшийся прямо за спиной, своей внезапностью крепко перепугал погрузившегося в задумчиво-созерцательное состояние парня. Он даже непроизвольно вздрогнул.
— Ну? — в своей напористой, резковатой манере женщина требовала ответ прямо сейчас, не давая задуматься.
И Иванов честно признался:
— Жизнь.
— Что? — Лана опешила.
— Жизнь, — повторил Сергей, оборачиваясь к ней. — Этот паренёк — он живой. Он видит перед собой множество открытых дорог, большое будущее и счастлив от этого. Даже не знаю, как ещё точнее сказать... слишком коряво получается, — расстроенно признался бывший инспектор, чувствуя нарастающее раздражение на собственную культурную ограниченность. — Эмоции переполняют, а из словарного запаса на языке только одни междометия. Нельзя вот так, просто, обычными словами описать увиденное. Или можно, но я не умею.
Хозяйка дома не отвечала, в упор, точно через оптический прицел или микроскоп, рассматривая гостя и по её взгляду абсолютно нельзя было понять, о чём она сейчас думает.
Иванову стало неуютно. Вдруг он что-то не то от большого ума ляпнул?
— Скажите, — попробовал Сергей сгладить напряжённую, как ему казалось, ситуацию. — Судя по форме очков и отсутствию современной ретуши — снимок старый. С пятидесятых годов сохранился?
— Сороковой, — машинально ответила Лана, по-прежнему не отводя от парня глаз. — Сороковой. Май, после экзаменов...
Не став удивляться такой памяти на даты и события, Иванов решил, что бестактно зацепил у женщины что-то личное. Может, это у неё единственная фотография горячо любимого деда, с которым многое связано, а он тут пялится на снимок бессовестно, как на слона в зоопарке.
— Простите, если огорчил, — собрал он в кулак всю свою галантность и сделал виноватое лицо. — Не знал, что расстрою вас своим любопытством.
Однако женщина его словно не слышала. Она продолжала смотреть на Сергея почти не мигая, и её жёсткий, колючий взгляд становился понемногу наивным, растерянным.
— Жизнь, — эхом произнесла она услышанное от бывшего инспектора слово. Затем вскинулась, сразу превратившись ту самую, холодную и щетинистую Лану. — Спасибо за определение. Володя действительно был именно такой... живой и дарящий счастье. Пойдёмте! Времени у нас не так много, как кажется.
Снова не дожидаясь ответа или иной реакции гостя, она стремительно заскользила по полу, в противоположную от входа сторону и Иванову пришлось поспешить следом. Только сейчас он оценил изначальную задумку неизвестного дизайнера: это помещение — частная галерея. Множество фотографий вокруг, специально созданная пустота, игра света создавали правильное ощущение духовной возвышенности этого места, настраивая на прикосновение к изящному. Жаль, досмотреть не удалось...
Следуя за хозяйкой, Иванов обратил внимание и на ещё один интересный факт: на ногах у женщины, как и при первой встрече, красовались закрытые кожаные туфельки на небольшом каблучке, однако цоканья или ещё каких звуков они не издавали, позволяя ей двигаться почти бесшумно. Так можно ходить только в одной обуви — тренировочно-танцевальной, где изначально делают мягкую, специальную подошву. Присмотрелся — ну точно, они, родимые. Точно такие мама с юности хранила, когда отдавала должное бальным и народным танцам.
Да и движется Лана плавно, отточено, грациозно, словно рысь на охоте или змея. Чудная она особа получается, загадочная — женщина-библиотекарь-танцовщица. Обе её известные профессии не предполагают доходов, позволяющих такой вот дом с дизайном. И своему серому халату она не изменила — в нём и в тот, и в этот раз его встречала. Может, техничка или домработница пользуется отсутствием важных хозяев? Выдаёт себя за... а за кого? Мутно получается, слишком сложно. И тем не менее...
ebooksa