Восхищаясь ловкостью рук коллеги, Иванов сунул визитку обратно, собираясь продемонстрировать её шефу. Попозже, после того как всё уляжется.
***
Улыбаясь во все тридцать два зуба, к травкам подошёл Вадим, с умным видом взял несколько стебельков, потёр их пальцами, понюхал. Вопросительно уставился на Фрола Карповича.
— Они, они... Не сомневайся, — присаживаясь на корточки рядом с задержанными, пробасил тот и постучал костяшками пальцев по одной из голов, словно арбуз на зрелость проверял. — Ян?
Лежащий через силу промычал что-то невнятное. Наверное, доходчиво выразиться ему помешал тяжёлый ботинок одного из бдительно присматривающих за цыганами бойцов, немедленно упёршийся в башку того, кого боярин назвал Яном.
— Пусти, — попросил Фрол Карпович, запястьем отталкивая чужой башмак и приподнимая за волосы нужную голову.
На него уставилось вполне славянское, ничем не примечательное рыло ровесника Иванова. Испуганное, с непрерывно бегающими глазами, грязное от дорожной пыли.
— Акен, говоришь? Сказки с мифами любишь? — и без всякого перехода врезал ему в скулу. — Будешь у меня знать, как рты людям зашивать, разбойник...
***
В радостном возбуждении от столь удачного окончания никто сразу не заметил, как из съехавшего на обочину позади поста, метрах в пятидесяти, Форда Фокуса выбралась толстая цыганка с сумкой на локте. Взглянула на бойцов, на роющегося в изъятом гербарии Вадима, на медленно поднимающегося на ноги Фрола Карповича и тонко поджала губы, наливаясь пунцовым румянцем и злобой.
Кроме неё, из машины больше не вышел никто, но и двигатель водитель глушить не стал. Переваливаясь, женщина направилась к Фольксвагену, продолжая внимательно, очень внимательно всматриваться в собравшихся здесь силовиков.
Первым её увидел Фрол Карпович. Гневно сведя брови, он пошёл к толстухе навстречу, зычно, стараясь заглушить рёв транспортного потока, выговаривая:
— Не послушалась? Умнее умных захотела быть? Тебе же Ляля говорила — не шути! Не стой на дороге!
Бойцы тоже заметили цыганку и привычно взяли её под наблюдение, однако подходить к боярину или вмешиваться в чужой разговор и не подумали, продолжая ждать распоряжений от непосредственного начальства, по-прежнему увлечённо занятого изучением изъятого добра.
Зато Иванов со Швецом решили поддержать шефа, на всякий пожарный... Второпях догнали его, стали сзади, на манер вышколенных адъютантов при царском генерале.
— Следом ехала? Сына проводить решила? Или до самой родни добраться, дабы зелье своё поганое пристроить?! — не замокал начальник, в негодовании упирая руки в бока.
— Яна отпусти, — глядя на Фольксваген, точно зачарованная, попросила женщина. — Я всё поняла...
Голос толстухи потонул в рокоте проехавшего мимо самосвала.
— Не могу. Раньше надо было умишком ворочать. Когда я к вам приходил...
— Не могу, — прочитали инспекторы по губам Рады. — Не могу... Можешь! — взвизгнула она, мелко трясясь от ярости. — Ты всё можешь!