— Зря, — ответил он женщине. — Вы же всего не знаете...
В ход пошёл второй психологический приём — любопытство. Люди любят узнать что-нибудь... эдакое, делающее их причастными к государственным или следственным тайнам, к тайному клубу посвящённых в новости «не для всех». А если им дать ещё и снисходительно порассуждать на заданную тему, с почтением выслушивая их «бесконечно мудрые» замечания и наставления по борьбе с преступностью, своевременно поддакивая и грамотно акцентируя беседу на наиболее интересующих деталях, то можно узнать очень многое, практически не задавая прямых вопросов.
Не стала исключением и «подзащитная». По заметно затрепетавшим крыльям носа и слегка порозовевшим мочкам ушей стало понятно — женщине жутко интересно узнать «Всё». И уговаривать, против ожидания, не пришлось. Такая незамысловатая наивность лишь подтвердила первое впечатление об Ирине Дмитриевне: простая, в какой-то степени затюканная бытом и роднёй, немного любит поскандалить и не откажется от внимания к своей особе. Обычная, рядовая женщина, каких миллионы по всей стране. Нормальный, в общем, человек.
Быстро переодевшись, «подзащитная» села напротив, попутно прогнав детей к себе. Матери она ничего не сказала, и бабка пристроилась тут же, на третий табурет.
— Может, чаю? — предложила Валюхина.
Сергей согласился. Совместное чаепитие — самое то для задушевной беседы.
Пока хозяйка хлопотала, извлекая из глубин навесного шкафа чашки понаряднее, колдуя с заварником и бегло протирая тряпкой и без того чистый стол, старуха начала разговор:
— Вы спрашивайте. У нас с дочкой секретов нет.
Присутствие третьего лица в планы Иванова не входило. Дети никогда не бывают откровенны при родителях, однако та основательность, с которой пенсионерка расположилась на табурете, не оставляла никаких надежд на конфиденциальность. Придётся при ней работать...
— Я, когда читал вашу биографию, — послав бабку в душе куда подальше, приступил к дознанию инспектор, — заметил, что вы учились в одном классе с Солодянкиной Викторией Егоровной. Помните такую?
Но вместо ответа он получил встречный вопрос. От женщины.
— Какую биографию? Вы что, сведения обо мне собираете? А у вас ордер есть?!
Э-э... нет. В это русло разговор пускать нельзя и лучшая защита — это нападение.
— А вы как думаете? Установили же мы как-то, где вы живёте и как вас зовут! Или, по-вашему, нам наобум ходить нужно, по всем квартирам в поисках неизвестно чего и ориентируясь исключительно по подбрасываемой вверх монетке? Орёл — влево, решка — вправо? Вы же современная женщина, — умеренный комплимент всегда полезен. — Ну сами посудите — нужно же знать, к кому идёшь, с кем работать придётся? Люди ведь разные бывают. Одни адекватные, другие, — расстроенный взмах рукой, призванный показать всю тупость и склочность некоторых граждан. — Мы, кстати, через Солодянкину на вас и вышли.
— На неё тоже?.. — охнув, прикрыла рот ладонью Ирина Дмитриевна.
— Тоже, — многозначительно подтвердил инспектор. — Как и вы, дома сидит. Маньяк по выпускницам из вашей школы орудовал. Разные выпуски, — подчеркнул парень, чтобы не углубляться в школьные воспоминая. — Кроме этого — ничего общего. Но, сами понимаете — служебная тайна!
— Как?.. — ошарашенная такой новостью Валюхина чуть не выпустила взятую было чашку из рук.
— Псих, — авторитетно объявил Иванов, мучительно соображая, как свести эту тему на «нет» и чувствуя, что сейчас окончательно запутается. — Мы его докторам-психиатрам покажем. Экспертиза даст заключение, что творится в его больной кукушке, и тогда поймём мотивы. Пока об этом говорить рано. Вы мне лучше про Вику расскажите. Странная она. Словно... обидел её кто.
— Обидишь её, как же, — внезапно, с нескрываемой ненавистью, подала голос бабка. — Гнида, сволочь, воровка!
— Не понял...