Коды жертв и убийц

– А о таком, что сидим все мы, от инженера и завлаба до директора, как на вулкане, в ожидании взрыва изнутри от дикого перегрева… И все может в один миг взорваться… Да, пока хорошо все, лабораторий сильнейшая, скоро до отдела расширимся…

– Будешь завотделом, Иван?

Иван Николаевич дернул щекой и поморщился, как-то неохотно выдавил из себя:

– Вот ничего хочу загадывать, честно… Особенно тогда, когда все вокруг «прорабы перестройки» каяться призывают… Сталин, Берия, Гулаг… Сахаров и Солженицын и иже с ними… – Кивок на книгу-манифест «Иного не дано». – А мне не каяться хочется, а работать на всю катушку без помех…

– Как будто тебе мешают, раз ты бога за бороду схватил, всем академикам оказался нужен… Только истинное покаяние покаянию, задуманному сверху Яковлевыми – рознь… Покаяние по Яковлеву и Абуладзе – это новый опиум для народа, Иван… Абуладзе с его «Покаянием» – в трилогии за «Мольбой», «Древом желания» – это бред сивой кобылы… Чтоб народ каялся за грехи Варлаама, которого раньше Авелю можно было оправдывать, а сейчас баста, надо побыстрей выкапывать из могилы тело своего отца, похожего на Берию, и сбрасывать тело со скал… Какого хрена… Когда сверху кто-то провоцирует народ опустевшими в мгновение ока прилавками, когда дали волю жулью-ворью, воруй и жируй – от пуза… А Горби, Яковлев, члены ПБ на разор и пустые прилавки глаза закрывают, как будто ослепли в требовании всенародного покаяния Обогащайтесь, наглые и ловкие на шее лохов, которых призывают с утра до ночи каяться за Сталина, Берию, Гулаг, Афганистан… Опиумом новым дурят сверху и сбоку – покаянием… Меня чуть не вырвало, когда в «Покаянии» герой труп выкапывал… Ушел из кинотеатра…

– Я ради любопытства досмотрел…

– Ты у нас из шибко любознательных, Иван, в отличие от нас, сирых…

– Не прибедняйся, Владик, – сказал Иван Николаевич и задумался. – Может, действительно, Владик не из любознательных, зато веселых и контактных. «Нет у него желания, и никогда не было, с докторской возиться. Плевать ему на карьеру исследователя, раз ему по душе спокойное начальственное администрирование. Каждому своё – «едем зайне» – как говорят немцы. Нашел себя в партийной работе, горит по-своему, и дыма с огнем сверху и снизу не видит. По-своему счастливый человек, добровольно ставший подкаблучником при властной жене, зато с подавляемыми время от времени комплексами локального начальника. И все же он надежный человек, на которого можно рассчитывать в сложной и опасной научно-спортивной жизни». Так грустно подумал Иван Николаевич и негромко добавил. – Зато тебя Юрий Васильевич, говорят, еще шибче стал уважать, когда ты ему на новом месте секретаря парткома дал совет не избираться в ректоры…

– Было такое… Но ты это не афишируй… Я просто просчитал у себя в голове, что ректорская нагрузка сломает Юрия… Он о нобелевском лауреатстве, мировом признании мечтает, а тут понижение статуса, со студентами сиволапыми надо возиться, причем тогда, когда страна потихоньку при перестройщиках понижает статус научного работника, потихоньку начнет выдавливать мозги – растекаться за границу – раз в своем отечестве им тесно и некомфортно… Куда еще податься, как подороже продаться… Я же не чудак на букву «Эм», членкор Николай Васильевич никогда бы на выиграл на выборах у академика Юрия Васильевича, если бы тот не снял свою кандидатуру… Не скрою, что я первым просек фишку, что он будет лучше смотреться в кресле академического института радиотехники электроники, чем в ректорском кресле, освобожденным Олегом Михайловичем…

– Да, он амбициозен, но и талантлив, как инициативный организатор, в этом ему не откажешь… Я с его подачи все предприятия его Фрязино, ближнего и дальнего Подмосковья объездил, ища точки нового микроэлектронного роста – помимо Зеленоградских предприятий… Недаром он так заинтересовался моей работой модельера технологий, физики, схем, систем традиционной кремниевой микроэлектроники… Он хотел стать первым реальным сильным конкурентом Камиля Ахметовича, первым стать и здесь…

– И что же, дал тебе позитив объезд «его предприятий», с кем он работал по своей тематике?

– Это было полезно хотя бы потому, что я узнал об этих предприятий то, что никогда бы не узнал там, сунься туда по собственной инициативе, а не по звонку инициативного академика…

– Да я заметил, что ты около года выбирал себе место лабораторию между четырьмя первачами-академиками…

– Ты Влад, как всегда, проницателен, но это не надо знать кроме нас никому… И во Фрязино, и в других местах – по наводке Юрия Васильевича – не было полного технологического цикла изготовления ИС и БИС с соответствующим оборудованием… Если бы было, то…

– То твой шеф Владимир Андреевич не увидел бы своего воспитанника в качестве завлаба, вместе со всей научной группой… Так? – Видя молчаливый кивок согласия Ивана, Владик продолжил. – Юрий с Камилем давно конкурируют. Когда-то Камиль Юрия обошел с выбором в членкоры. Теперь они, избравшись одновременно в академики, сравнялись… Думаешь на этом все закончилось? Хрена-с два… Витя Рыжиков намекнул, что теперь два академика будут своих учеников в членкоры протаскивать, чтобы занять место члена президиума АН, а потом и вице-президента… И все это надо сделать до пятидесяти пяти, шестидесяти лет, иначе поезд уйдёт… Волей судеб членкор Витя попал под крылышко Камиля Ахметовича… Но это не в счет, во всех справочниках будет значиться, что он выученик профессора Гладуна, диплом у него делал, кандидатскую под его началом защитил и так далее… Между прочим академикам пока можно протащить в членкоры не больше двух-трех своих учеников, чтобы не было синекуры и давления на остальных количеством своих некогда бывших подшефных.

– Да ты стратег, аналитик по околонаучным делам, старик, такие выводы и расклады – заслушаешься…

– Такова спортивно-научная жизнь, век живи и век учись у больно умных и успешных старших товарищей… Потому Юрий и отказался баллотироваться в ректоры, ибо пост директора ИРЭ заместителя академика-секретаря дает ему гораздо больше… Это для Николая Васильевича кресло ректора дает шансы, открывает ему двери в академию с новым титулом академика, вместо членкора… Юрий говорил, что его как завлаба нобелевский лауреат, «австралиец» в Общей Физике стал прижимать, вот и Николай Васильевич обрадовался своему выпавшему ему ректорству, от которого отказался наш с тобой Юрий…

– Почему мой?..

– Меня Юрий Васильевич в соавторы шумно-амбициозных публикаций не приглашает… А к тебе сам с предложением соавторства вышел… На моих глазах тебе предлагал в УФН писать статью… Чего не принял такого предложения с новыми шансами выдвижения… Ведь УФН весь мир читает, не то что «Микроэлектронику» Камиля Ахметовича, куда ты тропу протоптал давнюю…

– Все-то ты знаешь, Владик, а прикидываешься нелюбопытным, нелюбознательным…