– Сам-то чего взял из музея, Алексеич?
– Томик Щербатова и томик Татищева – по скромному партминимуму.
Может быть, за то, что Кузнецов любил стихи Александра, особенно, его детский исторический цикл, читавшийся за столом в бабушкином доме, про племя Голядь и про то, что предтечей Можайска был град Голяд (в споре, чьи стихи лучше, прадеда и ли правнука?), Александр посвятил ему стихи «Памяти краеведа», опубликованные в то лето в «Новой жизни».
Но «книжечку»-то надо было разыскать. Почему непременно найти после Николы Вешнего и упоминания напрочь забытого в Николином городе крепостного поэта – его прапрадеда, да и никем до этого не упоминаемого Власьева тоже. Ведь Александр первым сослался на подаренный Власьевым бабушке и дядюшке брошюру 1925 года «Можайск в его прошлом» репрессированного краеведа в своей монографии 2000-го. А непременно найти «книжечку» надо было найти только по одной причине. Внутри, в глубине сознания, на донышке души бил живительный исторический родничок: одновременно упомянуты и краевед Н.И. Власьев, и крепостной поэт П.П. Филимонов – к чему это? – ведь такое совпадение на стыке новых веков и миллениумов со старым веком-миллениумом уже есть историческое чудо, пусть и локального уездного, районного значения. Даже если и не будет найдена книжечка у родичей Александра, но ведь в профессорском читальном зале все, что угодно можно заказать по линии межбиблиотечного абонемента. Но ложка-то дорога, прямо скажем, к текущему сегодняшнему обеду, а не к ужину послезавтрашнему…
Бьёт, бьёт внутри чудотворный исторический родничок – не просто так всё случилось: это совпадение, перекличка имен Власьева и Филимонова после Николы Вешнего-2000, Николы Зимнего-1998, когда образ Николы Можайского был выставлен на народное обозрение всего на несколько дней в зале 57 Третьяковки. А ныне уже образ Николы Можайского явлен в зале древнерусских сокровищниц Третьяковской галереи – надолго, считай, навечно, на радость паломников со всех концов света, простых экскурсантов-посетителей… Неужели, казалось бы, неиссякаемый живительный источник чудотворного действа – из глубины твоего Можайского рода – заглохнет, исчезнет в исторических безднах, не найдет применения, приложения?..
И Александр мчит, как на крыльях к маме, ничего не объясняя, ничем не огорчая, роется в книгах огромной библиотеки отца, в портфелях и папках личного архива отца.
– Что ты ищешь, скажи, что тебе надо?
– Найду, скажу, мам… А не найду, о чем говорить, тебя и себя расстраивая…
– Посмотри на антресолях, там какие-то бумаги…
Но нет ничего на антресолях. Можно сдаться и утереться. Но Александру сдаваться не охота. Он снова в поисках. И вот глубине книжного шкафа в редком раритетном издании «Атласа офицера Генерального штаба Вооруженных сил» среди старинных карт войн и походов русской армии он находит эту драгоценную «книжечку» прапрадеда, обернутую в белую бумагу не первой свежести. На радостях он целует маму.
– Было бы большим разочарованием, если бы я не нашел эту книгу прапрадеда…
– Покажи хоть, что искал и нашел?..
– Пожалуйста, смотри…
Пока мама листала «книжечку», Александр почувствовал: родничок внутри его замер, перестал звенеть, биться… И всё?.. Ну, и что, собственно, случилось?.. Бежать, задрав штаны, в редакцию к Главному редактору, к краеведу Лилии Петровне с радостью:
– Вот я, праправнук крепостного поэта-прапрадеда, вот она, книжка, которой заинтересовалась редакция…
Ну, и что?.. Редакция и прочие служители исторических муз успеют удовлетворить свой интерес…
И вдруг новый толчок изнутри живительного родничка с каким-то внутренним укором: «А чего ты хотел? Нашел забытую всеми книгу. Так сам-то хоть порадуйся». И есть готовый внутренний ответ в мозге, душе: «И возрадуюсь…» И тут же подсказка изнутри от журчащего ручейка с неутолимой энергией заблуждения и поиска: «И поблагодари за находку и совпадение историческое имен – Власьева и Филимонова».
И Александр знает, кого надо благодарить. Он должен мчать в Третьяковку, в зал древнерусских сокровищниц на втором этаже галереи – к деревянному чудотворному образу Николы Можайскому. Благо, что Третьяковка рядом с домом мамы и отца, всего в пятнадцати минутах пешим быстрым ходом.
– Чайку хоть попей…
– Как-нибудь потом… Поблагодарить надо нашего Николу за драгоценную находку… Поблагодарю и вернусь, и вместе почаевничаем, на радостях…