– Как это понимать… Какими угрозами?..
– С угрозами для моей жизни, вот как надо понимать… Не хотелось тебя огорчать, но сдается смерть Вячеслава от инфаркта тоже была не случайной, точно, организованной мафией… Но, понимаешь, я поймал кураж, удаются лучшие работы, просто феноменальное чувство достигнутой и достижимой творческой удачи художника мига… Остановись счастливое мгновенье – говорю мысленно, щелкаю, и вот оно на флэшке фотоаппаратуры… Просто чудо, мой звездный час художника… но как-то не по себе… чую опасность охотника, гоняющейся за дичью… – Он тяжело вздохнул. – А на самого охотника за мигом объявлена инфернальная охота…
– Из-за феномена «зума»?
– Из-за него, родимого… Я же открыл его невиданные и неслыханные возможности, тем более, на моей первоклассной аппаратуре… Покажу мои шедевры, разумеется, работы открытые, не закрытые для непосвященной публики, так ты обалдеешь…
– Закрытые, открытые? Поясни…
– Ну ты же знаешь по себе, своей научной деятельности, что есть работы, статьи, диссертации «ДСП», «Секретно», «Совершенно Секретно», есть уровень – СС в единственном экземпляре… Вот и у меня положение художников Нагорного и Полканова, дожидающегося своей участи от игроков в опасные игры и палачей… Потом как-нибудь все перетрем… Но знай я в порыве и в прорыве через твою и божью помощь в работе… на разрыв аорты… на издыхание… но знай – я счастлив в кураже пойманного мига… А про мафию не спрашивай, она всесильна и в науке, и в искусстве…
Когда Александр положил трубку телефона, он решил освежить финальную информацию о судьбе камынских художников Нагорного и Полканова из «Соляного амбара», на всякий случай. И вот что получилось из этого освежения в тот же вечер:
«…Поколение отцов гибло. Погиб художник, он же впоследствии режиссер, первый муж баронессы Врангель, Нагорный-Лантрыгин, – и неизвестно в отчаянной ли радости произошла эта гибель иль просто с отчаяния. В те дни на всех домах были красные флаги, – громадное красное знамя реяло над башней Нагорного, – ночи и дни до того времени, когда ночью вдруг вспыхнул отчаянным красным пламенем весь дом Нагорного. Нагорного видели – его не могли спасти, он не хотел спасаться – в рыцарской позе на башне красного знамени…
Тогда же погиб второй камынский художник, мещанин Полканов. О нем забыли. Его случайно нашли – в собственном доме на Подоле, в собственной его постели – давно уже окоченевшего. Поколение рушилось. Поколения никто не жалел».
Через какое-то время в мозгу Александра во время длительной зарубежной командировки, когда он прикрыл глаза, правда, бодрствуя, не предаваясь сну, даже полусну, представилось нервное красивое лицо, сначала с гримасой боли, а потом мрачнеющее и чернеющее, искаженное нечеловеческим ужасом. Он что-то шептал нечленораздельное, и в этих словах угадывались желания и мольбы о пощаде… Уже вернувшись домой и поехав по делам фонда в Можайск и узнал от коллеги-бухгалтера фонда о покушение на убийство Жагина, что тот после оперативного лечения чуть ли в иноземном санатории или курорте, поправляет пошатнувшееся здоровье, которому нанесли значительный ущерб, отняв аппаратуру, темные силы неизвестного происхождения.
Непроизвольно подумалось о трагической судьбе художников Нагорного и Полканова из «поколения отцов города», о чем как-то туманно и многозначительно намекнул Жагин в последнем разговоре по душам, к тому же привиделось искаженное ужасом лицо его.
– Но ведь покушение на убийство ужасно по своей сути только потому, что совсем близко с запланированным преднамеренным убийством – и причина часто не совпадает с поводом…
– Сначала пугают, а потом убивают, – с грустью в голосе сказала коллега-главбух, – нечего так рисковать и подставляться…
– Что ты имеешь в виду?
– А то, что не надо публиковать такие двусмысленные снимки, пусть и анонимно, в таких изданиях желтой прессы…
Она открыла нужную страничку газетного издания «Спид-инфо» и показала пальцем на фото двух, мужчин, один возрастной стройный, обнаженный по пояс, снятый со спины, с затемненным лицом в профиль имел отдаленное сходство с Жагиным. Но это было совсем не очевидно, по крайней мере, для Александра.
– Ну и что? Один человек в возрасте имеет внешнее сходство с Серегой Жагиным. Вполне может быть, что это и не он одновременно. Подписи авторской тоже нет. Так что анонимы пока неуловимы…
– Я узнала его по рубцу на теле… Это он…
– Рубец?..
Александр стал разглядывать, есть рубец, или нет рубца, но не это привлекло его внимание. Он неожиданно зафиксировал взгляд на лице молодого человека – в образе миньона – и тут же что-то щелкнуло у него в мозгу. Этого парня он видел в редакции на достопамятной улице 1905 года в кабинете завотделом фотоиллюстраций редакции, и даже беседовал на какие-то отвлеченные темы. Вспомнил и иностранные журналы на тему однополой любви, свою брезгливость прикосновения к ним – мрак погляда и пригляда… Невольно поморщился и выдохнул: