— Ну, если это нужно, то я не против, — ответил я, и на лице Иванова проступила довольная улыбка:
— Благодарю вас, мастер Чехов.
— Мне нужно поговорить с Чумой, — произнёс я. — Дать ему пару наставлений, чтобы беспокойный призрак не хулиганил в хранилище улик.
При упоминании о хулиганящем призраке Иванов едва заметно побледнел, и я поспешно добавил:
— Все будет хорошо, — заверил я жандарма. — Такое ощущение, будто это единственный призрак, который будет жить в вашем отделе, право слово.
Лицо жандарма побледнело еще сильнее:
— А их там… Много? — слегка заикаясь, произнес он. — Я ведь думал, что вы шутите, пытаетесь меня попугивать.
— Нет. Это не так, — я улыбнулся. — В отделениях жандармерии, острогах и на каторгах всегда хватает темной, отрицательной энергии. Насилие, психологическое давление, издевательства и злоба задержанных будут притягивать духов.
Про подозреваемых, с которыми переусердствовали при допросе, и которые пополнили ряды местных озлобленных призраков, я говорить не стал. Но мне показалось, что жандарм сам прекрасно все понял.
— И… Как быть? — глупо уточнил он.
— Позвать жреца-синодника, чтобы он освятил помещения, — посоветовал я. — Но это поможет ненадолго.
— Спасибо за совет, Павел Филиппович, — произнёс собеседник, и я улыбнулся:
— Не за что. Идемте.
Я пересек приемную и вышел во двор. Прошел к машине, у которой дежурили Ярослав и Чума. Они играли в карты на капоте «Победы». Заметив меня, культист отвлекся от игры и произнёс:
— Приветствую, мастер.
— Добрейшего вечерочка, — с ухмылкой добавил Чума.
Я щелчком пальцев призвал тотем и напитал обоих призраков силой, заставив их проявиться в материальном мире. А затем обратился к Чуме:
— У нас был уговор. Ты помогаешь мне с делом Самохвалова, а я помогу тебе отомстить.
Чума кивнул:
— Было такое.