Князь сидел, закинув ногу на ногу, и с интересом рассматривал нас. Словно видел забавных насекомых. Он был обнажен по торсу, являя взглядам мелкие язвы. Раны складывались в рисунок, который напоминал шкуру рептилии.
— А, прибыли, — проскрипел он, поднимаясь на ноги. — Долго же пришлось вас ждать. Или вы решили, что я сбегу?
Я хмыкнул вместо ответа.
— Нет. Мне нравятся эти места, — продолжил Оболенский. — Тихо, уютно, воздух свежий. Я даже построил дом на болотах. Рядом с местом, где нашел ее…
— Болотную ведьму, которую здешние жители почитали за божество? — прямо спросил я.
— Думаешь, что знаешь обо всем? — прошипел урод. — Она шла против прогресса и не хотела, чтобы плебеи работали на моей мануфактуре. Говорила, что здешние травы обладают каким-то волшебством. Глупая баба!
— И ты убил ее? И получил объект.
Оболенский захохотал:
— Объект? Ты так называешь богиню, которая призвала меня. Выбрала меня! Но в последнее время, она упрямится. Как и любая девка, начала ломаться набивать себе цену. Вот только мне не нужны конкуренты. Поэтому уж простите, господа, но мне придется вас убить.
Он развел руки, словно извиняясь за предстоящую расправу:
— Иначе она не оставит в покое ни вас, ни меня.
— Ты мог бы убить нас еще на пирсе руками этих мутантов, — резонно возразил Виктор.
— Местные — ее творение. Богиня подчинила их. И сейчас, пока она выделывается, я не могу управлять ими. Но…
Он поднял руку и щелкнул пальцами. Из дома вышел Финист. Костюм бойца был изорван и перемазан грязью, будто человек семьи Юсуповых только что выбрался из могилы. Глаз парня застилала мутная поволока.
— Этот человек готов мне помочь, — усмехнулся Оболенский. — Папа Легбэ кое-чему меня научил.
— И ты подчинил себе его волю?
Оболенский самодовольно кивнул:
— А самое интересное, что Финист не слушает богиню. Это мой раб. Так что этот боец хоть как-то уравняет наши силы. Ну, не будем тянуть время, господа.
Он склонил голову, и тут же выпрямился, вскинув руки вверх. И боковым зрением я заметил, как упыри встали полукругом, образовывая место для поединка между нами и хранителем. А глаза Оболенского вспыхнули багровым огнем:
— Спать! — рявкнул он, и из маски с шипением вырвалось облако газа.