— Думаю, четверых для дела вполне хватит, — вклинился дворецкий.
— Пятерых, — поправила меня Катерина. — Уж простите, князь, но я должна буду зафиксировать смерть предыдущего хранителя.
— Думается, мой дед прекрасно обходился безо всяких соглядатаев, — хмуро ответил я.
— Уверен? — невозмутимо парировала Екатерина. — Мы изучим документы вместе, когда вернемся и ты узнаешь, как поступал Федор Иванович. Едем джентльмены.
— Ну ладно, — пожал плечами я. — Только не будь обузой для отряда.
Екатерина зло фыркнула, но не ответила. Без посторонней помощи открыла дверь своей машины и села на водительское сиденье. Я же забрался в автомобиль Виктора. Сам Феникс уже сидел за рулем, ожидая команду:
— Не уверен, что Мейхэм справится с такой работой, — начал я, закрыв дверь. Посмотрел в окно. Иван и дворецкий подходили к машине. Мейхэм хромал, тяжело опираясь на трость и подволакивая ногу.
— Не. Этот мужик смог десятилетиями работать с Федором. Значит, боец он хороший. И хромота ему не помешает.
Двери машины хлопнули, охотники сели на заднее сиденье. И Виктор нажал на кнопку стартера.
— Главное, чтобы мадам не отстала по дороге, — пробормотал Феникс, выезжая с территории особняка. — Места там глухие.
Я кивнул, вспоминая рассказ Юсупова, как почти всю семью повязали в городе-призраке.
— Подумай об этом с другой стороны. Если с Калининой что-то случится на болотах — отец и дед девушки устроят суд Линча. Повесят нас и разведут под ногами костер. Чтобы мы забавно дергались.
— Ну положим, меня огнем особо не напугать, — хмуро возразил Виктор. — Да и тебя тоже.
Я кивнул. Разговаривать больше не хотелось. К тому же странные сны не дали мне отдыха. И проснулся я измотанным, словно всю ночь работал грузчиком в доках, таская коробки с места на место. Веки стали тяжелыми, будто налитыми свинцом.
Словно прочитав мои мысли, Виктор поставил машину на автопилот и обернулся ко мне:
— Можно поспать, пока едем. Смотреть в дороге особо не на что.
Эта фраза словно стала сигналом. И я закрыл глаза, проваливаясь в сон.
Машину пришлось оставить в деревне, где Оболенский устроил лабораторию. Перед нами открылась картина сгоревшего дома, от которого не осталось практически ничего.
Трупы с дорожек особняка кто-то убрал. А весь двор был затоптан следами босых человеческих ног. Скорее всего, упыри уже успели вернуться сюда. Они могли утащить мертвецов для кормежки.
От этой мысли мне стало не по себе. Я поежился, осмотрелся по сторонам, словно пытаясь высмотреть нелюдей, которые прятались вокруг, готовясь к атаке.