— Иван Ильич, где живёт этот самый Семеныч?
Денис покосился на меня:
— Тебе зачем?
— Да появилось у меня пару мыслей, — ответил я и посмотрел на старосту:
— Ну так где?
— Да прямо идете, — начал объяснять тот, — и на первом повороте налево поворачиваете. Третий по правой стороне дом как раз его. У него во дворе дуб растет, не ошибётесь.
— Спасибо, — поблагодарил его я и направился в указанную сторону.
— Эй, ты куда? — удивлённо крикнул мне вслед Денис.
— Хочу проверить одну теорию, — не оборачиваясь, ответил я, думая, что Денис и Ксения просто пожмут плечами и пойдут по своим делам. Но они быстро меня нагнали:
— Не поделишься этой теорией? — с интересом уточнила Серова.
— Да, — добавил Денис. — Рассказывай, что ты там задумал.
Я обернулся. Староста по-прежнему стоял у храмовых ворот, с удивлением глядя нам вслед. И понизив голос, начал объяснять:
— Да при Ильиче говорить не хотел. А идея вот в чем: если иногда люди допиваются до одержимости — может быть это как раз наш случай?
Денис и Ксения вопросительно смотрели на меня, ожидая подробностей. И я со вздохом продолжил:
— Ну слушайте: наш случай массовой пропажи людей произошел на похоронах. А Шереметьева обмолвилась, что в одной из деревень все пропали на свадьбе. Оба случая связаны с массовой попойкой.
Денис задумался:
— Тогда почему они друг друга не перебили?
— Ну, кровь во дворе церкви в Салтыковке была, — возразил я. — Значит, кто-то все-таки пострадал. Возможно, некоторых и убили. А остальные пошли искать новые жертвы.
— Хм, — Денис задумчиво потер ладонью подбородок. — Случаи, когда одержимые могли договориться, бывали. Но есть одно "но". Обычно одержимые не превращаются в этих… безмозговых, как их обозвал староста. Они умеют говорить, и даже понимают людскую речь. Просто чаще всего склонны к немотивированному насилию. Да и если бы все было так просто — их бы уже давно изловили. А потом отправили на перевоспитание этому… Лукичу. Ну, или местные бы решили вопрос.
Он не уточнил, каким образом, но мы все поняли. Люди тут жили суровые.