— Мы спасаем людей, — отрезал Морозов. — И здесь есть те, кому нужна помощь.
Чумазый мужик не растерялся.
— Господа, вы хватайте цепи и скоренько тащите каждый к себе, расходясь в разные стороны. Вы, — он указал на меня, — к храму тяните. А вы, — он неуверенно поклонился Денису, — к дырке в заборе.
— Он дергаться будет. Не отпускайте, — с готовностью пояснил другой крупный работяга в засаленной куртке.
— Вытряхивайте аккуратнее, — подал голос староста.
— Погодите, — приказал храмовник.
Подошел к кулю, наклонился и позвал:
— Семеныч, ты меня слышишь?
Раздался нечленораздельный ответ и Лукич несколько раз ударил мужика под брезентом пудовым кулаком.
— Это чтобы его оглушить? — тихо осведомился Денис.
— Не любит Агасфер Семеныча, — покачал головой Ильич.
Храмовник пнул куль, откуда раздалось тихое ворчание.
— Не любит, — повторил староста и пожал плечами, — да той картохи было всего мешок. А Лукич не может забыть.
Агасфер отошел на несколько шагов и приказал:
— Вытряхивайте и держите крепко. Ежели кто отпустит, не обессудьте — розг потом всыплю.
Я проникся такой угрозой, так как прозвучала она буднично.
Мужики ухватили за веревки, связывающие куль и быстро их развязали. Вышло у них так споро, что стало ясно — делают они это часто.
— Держи барин, не зевай, — крикнул мне один из рабочих и кинул цепь.
Я ухватил за кольцо, которое крепилось к звеньям, и рванул к храму. Все же сказалась служба в армии, когда не надо задавать вопросов, а нужно просто исполнять приказ. Когда я ощутил сопротивление и меня дернули назад, то уперся ногами в землю. А потом намотал цепь на предплечье, через локоть. И лишь затем развернулся.
Агасфер Лукич закатал рукава рясы. И я заметил на предплечьях мужика ряды рун. Только они были не нарисованы краской, а скорее вытатуированы на коже. Да и обозначения этих знаков я не мог разобрать.