— Я осудила вас, посчитав, что вы грешны, испытывая человеческую страсть. Но теперь думаю по-другому.
— И пришли сообщить мне об этом ночью?
— Так получилось, — пожала плечами Эмер. Она сделала еще несколько шагов и теперь находилась почти вплотную к алтарю. — Теперь я думаю, что только сильные чувства заставили вас просить помощи у святой Меданы и рыдать здесь, у ее гроба, на коленях. А любовь не может быть грехом.
— Не надо рассуждать о том, чего не понимаете, — оборвал ее епископ. Судя по всему, упоминание о рыдании на коленях не пришлось ему по душе. Он погасил еще пару свечей и зашел за алтарь, как будто спрятался, пытаясь защититься от Эмер. — Считаете себя такой прозорливой? — спросил он. — В вас нет ни крупинки проницательности, леди Фламбар.
— Да и вы тоже — всего лишь человек, — сказала Эмер.
— Забавно, но эти слова говорил мне несколько дней назад ваш супруг. Когда вот тут, где вы стоите, рыдал на коленях, выпрашивая противоядие.
— Годрик просил вас дать мне противоядие? — после долгого молчания спросила Эмер.
— А вы решили, я по доброте душевной потратил на вас, никчемную девчонку, любопытную, как кошка, небесную кровь?
— Небесную кровь?..
Гореть осталась только одна свеча, Ларгель не затушил ее, а осторожно положил колпачок на пол, чтобы железо не загремело о камни. Он тоже не хотел нарушить покой.
— Конечно, вы ничего не знаете о небесной крови, — епископ обогнул алтарь посолонь и встал напротив Эмер. Неровный свет придал его чертам излишнюю резкость, сделав похожим на ворона. Крючковатый нос еще больше усиливал сходство. — Вы вообще ничего не знаете.
Он распустил вязку на левом рукаве и закатал его до локтя.
— Видите? Что скажете об этом? — спросил Ларгель, поворачивая руку перед глазами девушки.
Все предплечье покрывали застарелые шрамы — странные, похожие на полумесяцы, располагающиеся один возле другого, соединяясь концами.
— Похоже на укусы…
— Так и есть. Вы читали мое житие и думали, что преподобный Ларгель воюет с невинными, обвиняя их в черном колдовстве? Посмотрите, как ведут себя эти невинные. Каждый шрам — это упырь, которого я отправил в бездну. Не слишком легкое служение, правда?
— Вас кусали упыри? Тогда… — Эмер замолчала на полуслове, не осмеливаясь задать вопрос.
— …как же епископ Ларгель сам не стал упырем? Вы это хотели спросить?
— Д-да… — выдавила девушка.
Единственная свеча зашипела и погасла, погрузив храм в кромешную темноту. Где то в этой темноте находился епископ, Эмер слышала его хриплое дыхание, но не могла увидеть. Она отступила к выходу, размышляя, не следует ли обратиться в бегство немедленно.
ebooksa