— Нет? — лицо Эмер омрачилось. — Вот ведь проклятая старуха. Знать бы, кого она так покрывает. А прижигать ей пятки пробовал?
— Нет, — Годрик хотел уйти, но жена преградила ему дорогу.
— Ты даже не пытал ее?! Попробуй, если припугнуть…
— Она умерла.
— Умерла? Но отчего?!
— Ее задушили в камере, той же ночью. Охранники клянутся, что к ней никто не входил.
— Убрали свидетеля… — Эмер потерла переносицу. — Это похоже на заговор. А я ведь советовала тебе допросить ее сразу! Почему ты меня не послушал? И Тилвин советовал. Эх, Годрик, как можно быть таким простофилей…
— В следующий раз исправлюсь, — пообещал он ей, отодвигая в сторону.
— Доживешь ли ты до следующего раза? — предрекла Эмер, но он ушел не оглядываясь.
Она пробыла в кузнечной деревне до самого вечера, перебрала камни и даже успела сбегать к Марвину, который заговорчески ей подмигнул, открывая оружейный склад. По пути ей попался оруженосец Годрика — стоял и таращился на нее. Потом, правда, спохватился поклониться. Эмер прошла мимо гордо, сделав вид, что не узнала.
Когда она вернулась в Дарем, заявилась Острюд и сказала, что матушка велела забрать у главного повара списки закупок и поставить на них печать Фламбаров, чтобы назавтра отправить торговцам.
— Передай матушке, что все сделаю в лучшем виде, — заверила Эмер.
— Хотелось бы в это верить, — не преминула уколоть Острюд. — Братец приедет позже? Он даже с тобой возвращаться не хочет?
— А вот это — не твое дело.
— Все, что здесь происходит — касается всех Фламбаров.
— Сейчас как возьму за ушко, — сладко пропела Эмер, — да как выдам замуж за какого-нибудь старика…
— Не посмеешь! — взвизгнула Острюд.
— Еще как посмею. А то что-то засиделась ты дома, дорогая золовка. Всем будет спокойнее и радостнее, если ты обзаведешься муженьком и уедешь к нему… Куда-нибудь подальше.
Острюд убежала в слезах, а Эмер, с чувством выполненного важного дела, отправилась в кухню.
Там работа кипела, несмотря на поздний час, но при появлении девушки всё было брошено, и своды потряс многоголосый вопль: