В комнате она была одна, в окошко струился жемчужный предрассветный свет, и тянуло холодком, какой бывает утром даже в теплые летние месяцы. Получается, она проспала здесь весь вечер и всю ночь? Вот так. Жена не пришла в спальню, и муж даже не озаботился, где это она пропадает. В чьей постели.
Эмер грустно усмехнулась и погладила медвежью шкуру. В чужой постели. Это и звучит-то смешно. Ведь разумеется, благородный и почтительный Тиль провел ночь в другом месте.
Сунув ладони под мышки, девушка вспомнила вчерашнюю беседу с королевой и ее племянником. Яркое пламя! Зачем она была такой дурой? Зачем было настолько раскрывать душу? Посчитала, что Годрик восплачет из-за речей, достойных рыцаря? Годрик — восплачет. Даже смешно.
Снова переживая вчерашний позор, Эмер услышала тихие голоса снаружи. Говорил Тилвин, и тон у него был сдержанным и учтивым, как всегда, когда он разговаривал с Годриком. От мысли, что Годрик застал ее утром в комнате другого мужчины, Эмер бросило в жар и в холод. Только сейчас она осознала, как выглядит ее поступок. Клялась в верной любви, а потом побежала искать утешения на груди у начальника стражи. И объясни твердолобому мужу, что это был всего лишь дружеский жест.
«Она здесь», — сказал Тилвин.
Эмер прикусила костяшки пальцев, не зная, чего ждать — или Годрик полезет драться с Тилвином, или ворвется и объявит о разводе уже на законных основаниях.
Дверь скрипнула, и Эмер вскочила с кровати, готовая отстаивать собственную невиновность. Но вместо Годрика вошел лорд Бритмар, брат короля.
— Вот как! Вы не спите? — сказал он. — Когда вы проснулись? Наверное, это мы с сэром Тюддой разбудили вас… Мне жаль.
— Нет-нет, — возразила Эмер, — вы ни при чем. Я даже не услышала вас. Просто проснулась, вот и все. Вы искали меня? — она густо покраснела, представляя, что подумает о ней герцог, и чем может закончиться эта щекотливая ситуация, но лорд Бритмар поспешил ее успокоить.
— Я искал вас, но не смущайтесь. В отличие от вашего супруга я все понимаю правильно. Вчера вы ушли вместе с милордом Годриком и королевой, а потом на пир вернулись только милорд и Её Величество. Не составило труда сообразить, что разговор был весьма неприятным, и что вы поспешили скрыться в какой-нибудь тихой норке, чтобы поплакать всласть.
— От вас ничего не скроешь, — призналась Эмер. — Вы были правы, мы с Годриком очень разные. И огонь с землей просто не могут сосуществовать без разрушений.
— Он недоволен вашим выступлением на турнире?
— Он всем недоволен, — промолвила с досадой Эмер. — Что бы я ни сделала, ему не по нраву. Только и говорит о разводе… — она прикусила язык, но было поздно.
— Развод? — переспросил лорд Бритмар. — Он зашел так далеко?
— Не будем об этом, — Эмер усилием воли отогнала от себя уныние. — Ах, у меня, наверное, такой вид, что от одного взгляда страшно становится.
— Заплаканные глаза не красят женщину, — согласился лорд Бритмар, — но вас это ничуть не портит.
— Будто бы, — улыбнулась Эмер, и тут же тревожно посмотрела на герцога: — Только не поймите превратно, что я здесь нахожусь. Тилвин — брат Годрика, и мой друг, он провел ночь вне этой комнаты, я могу поклясться.
— Не надо оправдываться, не надо клятв. Я вам верю. Право же, я не похож на вашего грозного и неуступчивого супруга, и не упрекнул вас даже в мыслях. Но лучше покинуть эту комнату и сохранить ваше здесь пребывание в тайне. На мое молчание можете положиться, а сэру Тюдде…
— Тилвин никому ничего не скажет, — заверила его Эмер. Заверила, пожалуй, слишком горячо. — Несмотря на бедность, он — истинный рыцарь.
— После ваших слов я уверен, что со стороны сэра Тюдды нам не следует ждать предательства, — важно сказал герцог и подмигнул.